– Разве вы не спали с Владом до свадьбы? – изумился Гия.

– Спали несколько раз. Пять, по-моему. Просто у него это… место меньше было, поэтому во мне там снова что-то порвалось.

Гия поцеловал жену на этот раз благодарно.

– Ну хоть наполовину девственница мне досталась, – пошутил он.

Утром он повторил заход. Но, испуганная прошлой болью, Настя была сдержанна. И еще она попросила ее ласкать перед сексом. А Георгий раньше себя этим не утруждал. Его желание накапливалось стремительно и требовало удовлетворения быстрого и жесткого. А Настя начиталась женских романов, где надо быть «обцелованной по три чмока на каждый сантиметр тела», вот и дурит девка, мысленно решил про себя Гия.

И, наконец, на третий день в гостевой спальне покорно целовал свою Асю только в указываемых ею самою местах, кончил в процессе на простыню.

Ему казалось это позором. И он в который раз подумал, что обязательно нужно спать с женщиной до свадьбы, отбросив приличия. Ведь, в принципе, Настя ему больше нравилась как человек, чем как женщина. Но раз уж он женился, надо было что-то делать с тем, что он темпераментный, а она была с мужчиной пару раз. Да и образ Гавроша никогда его не возбуждал. Он полюбил ее за стержень характера, за милый характер и мужской ум. Но ни одно из этих качеств не будет работать, когда первая страсть, вызванная невольным воздержанием в любви, пройдет.

И, поразмыслив, Георгий позвонил своему знакомому стилисту, к которому не раз отвозил своих подружек по их же просьбе. И попросил сделать из жены «то, что люблю, ты знаешь».

Так что, по приезду в Москву, Гия искал слова, которые бы не оскорбили Настю. Ведь, по сути, ему предстояло ей сказать, что он просит ее измениться внешне, стать не такой академичной и дипломатичной.

И, наконец, он придумал:

– Настя, Лимон, который точил на тебя зуб, сейчас сбежал. Но перед этим он повесил Наталью. Сама понимаешь, чтобы теперь жить в Москве, тебе надо стать неузнаваемой. Не подходить под прежние описания.

– Ты предлагаешь мне сделать пластическую операцию?! – Настя пришла в ужас и побледнела.

– Нет. Просто изменить цвет волос, макияж, стиль одежды на чуть более сексапильный. Походишь так пару лет, максимум, потом станешь такой же, как теперь, снова. К тому же, среди жен моих друзей ты в новом «прикиде» не будешь «белой вороной».

– То есть, наоборот, – стану «белой вороной» в стае себе подобных крашеных блондинок с накачанными губами и искусственной грудью? – в голосе Насти слышалась обреченность.

Ангел Анастасии подумал, что девушка сама стремилась стать более сексапильной, похожей на Софью. Но стоило кому-то со стороны попытаться навязать ей новый образ, как ее, да и многих, это возмущает. Становится жаль своей неповторимости. И не зря. Ведь сюжет жизни писался именно под этот внешний вид. И если не Ангелы внутренним голосом диктуют перемены, то они не нужны. А если, вдруг, у самой девушки возникает желание стать блондинкой, значит, для сплетения сюжета ее жизни с чьим-то еще нужен «эстетический удар».

Даже изменения внешности, если они не пугают внутренне, а радуют – идут по воле небес. Людям не мешает помнить, что ни один волосок не упадет без воли Божьей. И если, идя поперек себя, человек меняет внешность для себя насильственно, значит, он в чем-то изменяет свою судьбу. Ведь в волосах «записано» наше прошлое. Впрочем, в этом случае Ангел колебался: его подопечная должна от Георгия родить ребенка. Единственного. Девочку. Так что стать более желанной в сексуальном плане для него ей просто необходимо.

– Доверься мужу, – прошептал он Насте на ухо.

Да и Георгий продолжал ее убеждать.