|
И пассажиры, и пилоты понимали, чем это грозит. Через три часа, когда самолет пойдет на посадку, в Ханкале будет глубокая ночь. А действующие под покровом ночи боевики вполне могут обстрелять самолет из переносных зенитно ракетных комплексов. По счастью, этого не произошло. И посадка на аэродроме расположенной в окрестностях Грозного российской военной базы прошла успешно. Евгений Кудрявцев мысленно поздравил себя с благополучным прибытием, в очередной раз подивившись чьей то бездумной халатности или нерасторопности, из за которой летчики и все пассажиры транспортного «Ила» бессмысленно рисковали жизнями.
На летном поле Кудрявцева встретил майор в сером камуфляже. Евгений отметил, что майор примерно одного с ним возраста и такого же роста, только гораздо худее и уже в плечах. Из за своей тонкой шеи, для которой ворот полевого кителя был явно великоват, майор выглядел не просто худым, а даже тощим и каким то изможденным. Однако голос у него оказался вполне крепким. – Майор Снежин, управление военной контрразведки Северо Кавказского военного округа, – представился он. – Контрразведка крайне обеспокоена участившимися нападениями боевиков на наши автоколонны, поэтому мне поручено оказывать вам всяческое содействие, ну и, конечно, предоставить для ознакомления все имеющиеся в нашем распоряжении материалы. – Майор Кудрявцев Евгений Васильевич, – представился в ответ зам командира «Каскада», решив, что бессмысленно называть свою должность и место службы, которые и без того известны встречающему его контрразведчику. – Юрий Александрович, – тут же добавил Снежин. – Можно просто Юрий или Юра. – Ничего не имею против. Евгений, – Кудрявцев протянул Снежину руку, и тот охотно пожал ее. – Я понимаю, вам бы в первую очередь хотелось взглянуть на документы, – продолжал Снежин. – Но сейчас ничего не получится. – Словно извиняясь перед Кудрявцевым за задержку с вылетом, он указал на свои наручные часы, стрелки которых показывали половину первого ночи. – Все документы в штабе, а сейчас там только дежурные. Поэтому давайте переночуем в казарме, а с утра отправимся в штаб. – Принимается, – ответил Евгений. Перспектива отрывать от сна работающих в две смены офицеров штаба и вообще не знающих отдыха следователей военной прокуратуры ему не нравилась. – Только я должен сообщить командиру отряда о своем прибытии, – предупредил он контрразведчика. – Это само собой. Пойдемте в диспетчерскую. Там есть линия прямой связи с Москвой. После доклада полковнику Никоненко о своем прибытии в Ханкалу Кудрявцев вместе со Снежиным прошел в офицерскую казарму, где контрразведчику была выделена отдельная комната, бывшая первоначально бытовкой для складирования и хранения хозяйственного инвентаря. – Пользуюсь своим привилегированным положением, – пошутил Снежин, отпирая дверь своей комнаты. Кровать в комнате военного контрразведчика имелась только одна. Но Снежин куда то отлучился и через пять минут вернулся с двумя солдатами срочниками, несшими в руках кроватную панцирную сетку. Сам Снежин нес скрученный матрас с засунутой в него подушкой. – Снова воспользовались своим служебным положением? – улыбнулся Кудрявцев, указав на принесенную солдатами панцирную сетку и матрас в руках контрразведчика. Майор все больше начинал нравиться ему. – Пришлось, – ответил Снежин и улыбнулся в ответ. Затем они сидели в крохотной комнатенке, всю мебель которой составляли высокая солдатская тумбочка, железная кровать да положенная на пол кроватная панцирная сетка. За разговорами постепенно перешли на «ты», затем Снежин достал из тумбочки завернутую в газету бутылку водки, нераспечатанную банку мясной тушенки и половину буханки черствого хлеба и предложил выпить за знакомство. |
