Так что этим хрупким мимозам умственного да и прочего труда никак не понять, почему же вдруг мы — «дикие гуси», или как там еще зовутся наемники, — вдруг по шевелению волшебной палочки тут же бросили свое долларовое дело и встали в ряды совершенно неоплачиваемого геройства? Зачем нам сие надо? Тем более что ранее нам мало того что платили, так еще и платили за дела, в общем, конечно, опасные, но все‑таки куда менее, чем прямое столкновение с самой вооруженной нацией мира. Все ж таки справляться с неграмотными в стратегии и тактике неграми было как‑то попроще, согласитесь. И самое главное, если бы не имелись альтернативы. Кто нам, собственно, мешал остаться на службе дальше? Ну, пусть не в Южной Африке, пусть бы пришлось перебраться чуть севернее. В Африке столько режимов, постоянно нуждающихся в таких специалистах, как мы. Или, в конце концов, один из лучших вариантов: вообще предложить услуги планетарному гегемону, жаждущему размять мускулы. Правильно? Для всяких «мокрых» дел им ой как требуются непритязательные, но притом достаточно обученные ребятушки, которые вроде не имеют никакого отношения непосредственно к Пентагону. А дел тех, даже после блистательной, загодя распланированной победы над НЮАС, ой как многочисленно!

Так вот, так называемый средний обыватель... Кстати, как я кумекаю, этот «средний» не просто представитель всегдашней серой массы, он сильно отличается от обывателя прошлого века. Видишь ли, там патриотизм или хотя бы некая обязаловка по отношению к родине воспринимались как должное, пусть даже и не всегда приятственное занятие. Теперь в нашем закатном времени, обильно засеянном минами чистогана, всякие обязанности, отягощающие приученную только лишь потреблять личность, воспринимаются не просто как дискомфорт, а прямо‑таки как набившее оскомину «нарушение прав человека». Это который разумный — homo sapiens, мать твою!

И вот, когда этому обывателю говорят, что наемники империализма по первому зову некой, вроде бы давным‑давно не имеющей к ним отношения родины, кроме всего прочего, раздерганной на сотню маленьких кусочков, вдруг посылают подальше выплачивающих им неплохое денежное содержание хозяев и становятся под растрепанные, обгаженные соплями и мочой всяческих писак знамена, он, естественно, не понимает, что к чему. И даже возмущается про себя: «Как так, черт возьми? Кто посмел такое допустить?» Ибо где‑то там, в подсознании, некая тень переданной генетикой еще от общности обезьянних предков совести все‑таки нашептывает этому человекообразному, что, мол, понимаешь, Ленчик или там Муся, есть все же на белом свете что‑то более важное, чем сыто‑мытое брюхо. И естественно, сознание тут же ставит спасительный блок‑волнорез для рассечения атаки, ведь его задача — любым путем сохранять статус‑кво, беречь от расстройства спеленутый «правами человека» организм‑потребитель. А плита‑волнорез работает так: «Это, — растолковывает чересчур логичное сознание, — просто‑напросто дураки несусветные. Их родина‑мама пальчиком поманила, они и кинулись. А кроме того, она им наверняка пряник пообещала, ну а они, тупые козявки, развесили уши. И никак до них не дойдет самое главное.

То главное, что нет тут никакого пряника и второго з