И вот тут, в предбаннике, Егор наконец ощутил холод. Да так, что весь содрогнулся, зубами застучал… Еще бы!

– Я-я-я это, пожалуй, в парилочку.

– Давай!

Махнув рукой, Антип повернулся к шпыню:

– Эй, нелюдь. Говорить не можешь – кивай. Или мотай головенкой. Вас полдюжины, так?

– У-у-у, у-у-у, – парняга с готовностью затряс головой.

– Ну, слава те, Господи. Вы ведь за ним шли, за Егором? Ах, нет?.. Но – по нашу душу? Ага… Просто глянуть? Ну-ну… тако я и мыслил.

Окончания столь любезной беседы Вожников дожидаться не стал, убежал в парилку, сразу же швырнул на камни несколько ковшиков подряд, схватил веник… Правда, долго париться ему не дали: в парную заглянул старший братец, Иван, за которым маячила узкая, с редкой бородкой физиономия Антипа.

– Все, Егорий. Уходим. Сейчас на заимку зайдем да двинем подальше, утра не дожидаясь – от греха.

– Угу…

Быстро окатившись «летненькой» водицей из небольшой шайки, Егор накинул армяк, сунул ноги в принесенные кем-то – наверное, Антипом – лапти(!) да вслед за братьями зашагал по бережку вверх, к усадьбе…

К усадьбе… Найти Леху, уехать поскорее отсюда… Это что ж такое творится-то? В чистом виде сто пятая… ну, эти-то – молодой человек неприязненно покосился на своих спутников – понятно, защищались. Хотя… вон, Антип бежит, догоняет, на ходу наклонился, руки кровавые о снег обтер. Ой, не зря он в баньке задержался… бедный Ждан. Хотя с чего он бедный-то? Сам пришел – точнее, пришли – напали, едва кишки из него, Егора, не выпустили! Копьями-то махали со всем остервенением, мать их… Если б не бокс – остался бы он на снегу, не ходи к бабке, лежал бы вот так, раскинув руки… голый, блин. Одно хорошо – холодно бы не было.

Поднявшись к усадьбе, молодой человек закрутил головой в поисках «уазика» или, на худой конец, снегоходов. Вот тут же они стояли, у ворот, а «УАЗ» – во дворе… Черт! Удивленно щурясь от бьющего прямо в глаза солнца, Вожников осознал, что пришел вовсе не туда, куда надо бы. Не та оказалась усадебка! И забор не тот – частокол какой-то, и двор маленький, и дом – не дом, а избенка курная, почти по самую крышу в сугробе.

– Эй, мне, наверное, не сюда надо. Усадьба-то где?

– Она и есть, паря, – обгоняя, буркнул Антип. Обернулся. – Ты одежку-то свою где кинул?

– Теперь уж не помню… Да и вообще – трудно соображать, – честно признался Егор.

Антип махнул рукой:

– Ла-адно, сыщется что-нить. На заимке много чего есть. Жаль старика, похоронить бы, да некогда. Прав Иван Борисыч – уходить поскорей надо. Ждан – пленник – сказал, их сюда одноглазый весянин привел… полдюжины воев. Еще три дюжины – на Пашозерский погост пошли, думали нас там застать. Просчитались. А ведет их Афанасий Конь, младшой воевода московский.

– Младшой воевода? – честно говоря, Вожников такого термина не припоминал и от реконов раньше не слышал. – Боярин? Служилый человек?

– Точно – служилый, – Антип неожиданно расхохотался. – Нас словит – выслужится, дальше некуда. Пару деревенек Василий-князь ему, уж верно, пожалует.

Пару деревенек…

Егор еще хотел что-то спросить, да Антип не дал, опередил:

– Данило Борисыч бает, будто ты голыми руками – двоих. Правда ль?

– А чего ж неправда? – молодой человек рассеянно повел плечом.