Бойл беспомощно развел руками:

— Я проверил, Джим. Все так и есть. Д’Анкония потерял пятнадцать миллионов долларов с этими шахтами. Все чисто, никакого обмана — он вложил наличные и потерял.

— И что он теперь собирается делать?

— Ну, он же не позволит, чтобы его ограбили. Он слишком умен. Должно быть, у него что-то припасено на этот случай.

— Надеюсь.

— Он перехитрил кучу самых ловких стяжателей в этом мире. Неужели он даст околпачить себя кучке мексиканских политиканов с их указом? У него наверняка есть на них кое-что, и последнее слово будет за ним. Поэтому нам тоже нужно быть начеку. Ну, это за тобой, Джим. Ты его друг.

— Друг, черт возьми. Я таких друзей…

Он нажал на кнопку вызова секретаря. Секретарь вошел неуверенно, с каким-то несчастным видом. Это был человек не первой молодости, с бледным лицом и благовоспитанными манерами добропорядочного бедняка.

— Ты договорился о моей встрече с Д’Анкония? — резко спросил Таггарт.

— Нет, сэр.

— Но я же, черт побери, велел тебе позвонить.

— Мне не удалось, сэр. Я пытался.

— Попробуй еще раз.

— Я имею в виду, что мне не удалось договориться о встрече.

— Почему?

— Он отклонил ее.

— Ты хочешь сказать, он отказался встретиться со мной?

— Да, сэр. Я это имел в виду.

— Так он не хочет видеть меня?

— Нет, сэр, не хочет.

— Ты говорил с ним лично?

— Нет, я разговаривал с его секретарем.

— Что он сказал? Ну, что он конкретно сказал?

Секретарь замялся и от этого стал выглядеть еще более несчастным.

— Что он сказал?

— Он сказал, что сеньор Д’Анкония сказал, что вы на него нагоняете скуку, мистер Таггарт.

* * *

Резолюция, которую они приняли, была известна под названием «Против хищнической конкуренции». Стоял темный осенний вечер. Сидя в огромном зале заседаний, члены Национального железнодорожного союза пытались не смотреть друг на друга.

Национальный железнодорожный союз являлся организацией, созданной с целью защиты интересов и благосостояния железных дорог в целом. Как заявили его организаторы, этого можно было достичь путем развития сотрудничества во имя общей цели, а для этого каждому члену вменялось в обязанность подчинить собственные интересы интересам всей отрасли, которые определялись большинством голосов. Любое решение, одобренное большинством членов союза, было законом для остальных, законом, которому следовало беспрекословно подчиняться.

— Люди одной профессии или занятые в одной отрасли промышленности должны держаться вместе, — заявили организаторы союза. — У нас общие проблемы, общие интересы и общие враги. Мы бесцельно тратим силы в борьбе друг против друга вместо того, чтобы объединиться. Наш бизнес будет расти и процветать, если мы объединим усилия.

— Против кого создается союз? — спросил какой-то скептик.

— Что значит, против кого? Ни против кого. Но если уж вы так ставите вопрос, то его деятельность будет нацелена против грузоотправителей, товаропроизводителей, вообще против любого, кто попытается нажиться за наш счет. Да возьмите любой союз, против кого он создается?

— Именно это я и хотел бы знать, — сказал скептик.

Когда резолюция «Против хищнической конкуренции» была выдвинута на голосование на ежегодном заседании союза, она была впервые предана широкой огласке. Но все члены союза давно уже знали о ней, и она активно обсуждалась в узких кругах, особенно в последние несколько месяцев. Все присутствовавшие в зале заседаний были президентами железнодорожных компаний.