Изменить размер шрифта - +
Грот выбрали полностью, так как море стихло до большой волны, полого вздымающейся под днищем судна.

По нашим расчетам, с рассветом мы могли уже подойти к болгарским берегам. Впереди было еще 6–8 часов пути, которые мы поделили на вахты, но только для ночного, темного времени. Уходить в каюту не хотелось, и мы с Владом остались в кокпите у ног Ольги. Ей лучше было помучиться первой, зато часть ночи и «собачью» вахту с четырех утра мы поделили с Владом.

Яхта плавно влезала на волну и столь же плавно опускалась с нее – это убаюкивало. Раза два Ольга будила одного из нас, когда к нам приближалось судно. Она – молодец, не надеялась на свой крохотный опыт вождения яхты. Но все обошлось, и к восходу солнца в восточной части моря сидел на руле я, а в каюте уютно посапывали во сне Ольга и Влад.

Красноватый восход быстро сменился золотым разливом, распространившимся за кормой по небу и морю, разрушив линию горизонта. Впереди маячила еще не ушедшая с неба фиолетовая темень, а сзади – жидкое золото и множество бликов на воде.

Яхта бодро бежала точно на запад к желанной, но пока еще неведомой точке берега…

Разбудил я ребят, когда по моим подсчетам до встречи с землей осталось часа три. Влад сделал точную прокладку, снова сверившись с солнцем. Стало ясным, что мы уклонились к югу от мыса Калиакрия. Впереди было километров 50 пути, вернее всего, извилистого, ибо придется ловить ветер для удачных галсов. Курс был выправлен из расчета подхода к мысу с северо-востока…

Мы приближались к богатому историей краю Земли, воспетому греками и упомянутому еще тысячи лет назад древнейшими историками тех времен.

В разные эпохи этот благодатный край влек к себе людей. Здесь проходили торговые пути из Приазовья к Средиземному морю, из Европы в Африку и на Ближний Восток. Здесь процветали мощные цивилизации: фракийская, древнегреческая, римская, византийская, славянская, и каждая оставляла свой след, а на языке археологов – культурный слой.

И не только в земле, но и в обычаях народов до сих пор населяющих этот край. Уделом жителей были частые войны, восстания, набеги воинствующих племен, а во времена османского ига – бесчинства турецких разбойных чиновников и армии.

Грабились и предавались огню города и села, делая жизнь ненадежной. Конец османскому владычеству положила русская армия, когда она в семидесятых годах девятнадцатого столетия изгнала с болгарской земли турок, правивших этим краем пятьсот лет.

…Подойти с севера нам необходимо было, как нам представлялось, потому что вход бухта имела с северо-востока. Нам не хотелось идти вдоль побережья и потом войти в нее, обогнув маяк. Хотелось прийти туда с моря, чтобы издалека жители городка видели, что к ним идет парусник. Хотелось не спеша пройти в центр бухты и встать на якорь точно посредине ее, причем на виду властей и жителей.

Теперь каждый из нас все чаще и чаще брался за бинокль, пока им безраздельно не завладела Ольга. Ее детская непосредственность вместе с жгучим любопытством, столь характерном задубевшим от соленого моря капитанам, сквозила в издревле свойственном всем, кто на борту судна: желании – увидеть землю первым. Мы, мужчины, видели это и молчаливо согласились отдать «право первооткрывателя земель» Ольге.

Она нас не разочаровала.

– Зем-ля-я-я-я! – пронеслось над волнами.

Мы замерли и почему-то посмотрели на Ольгу, а не в сторону столь желанной нами земли. Она стояла на ветру, вся подавшись в сторону берега и, обращаясь к нам, счастливо кричала:

– Максим, – замешкалась она с моим отчеством, – Максим, Влад… Там – земля!

И она передала нам бинокль. Земля узкой береговой черточкой вставала от края до края по всему горизонту. Концы ее терялись в дымке там, где море встречалось с небом.

Я взглянул на моих спутников.

Быстрый переход