– И какие действия, по-вашему, нам стоит предпринять? – спросил генсек, впрочем, понимая, что этот вопрос задан явно не по адресу. Просто Андропову было интересно узнать мнение неглупого человека, по сути, находившегося на самой передовой.

Собственно, об обстановке, нашем оперативном планировании и о том, что следует предпринимать, ему ежедневно (а часто и по несколько раз на дню) докладывали военные. Но смотреть на представленные обвешанными орденскими планками до пупа немолодыми генералами из Генштаба схемы, где Европа была исчерчена красными и синими стрелами встречных ударов, танки и самолеты считали тысячами, а расстояния, которые в 1944–1945 годах армии преодолевали за недели, предполагалось пройти за считаные часы, Андропову было довольно скучно, поскольку мыслили эти генералы и маршалы в основном категориями давно прошедшей Великой Отечественной войны – все эти «обходы с флангов», «создание численного превосходства на направлении главного удара» и прочее. В этих планах не было ничего принципиально нового, а в качестве ответа на ехидный вопрос Генерального секретаря – а что будет, если все-таки придется по полной задействовать наш стратегический потенциал, то есть ядерное оружие, генералы мрачнели, а на свет божий немедленно извлекалась другая карта, где вся Европа, европейская часть СССР и Северная Америка были густо разрисованы красными кружочками радиусов поражения при ядерных ударах. Эта карта, на которой буквально не оставалось живого места, неизменно вгоняла генсека в откровенную тоску. Если бы он только знал о том, что абсолютно аналогичные схемы сейчас разглядывали и в Белом доме, по другую сторону Атлантики…

– На этот вопрос, я полагаю, вам куда лучше, чем я, ответят военные, Юрий Владимирович, – вполне ожидаемо ответил полковник. – Насколько мне известно, у нас аналогичные мероприятия активно проводятся в рамках подготовки к очередным учениям «Щит-82», при этом генштабисты, помимо прочего, планируют и ответную десантную операцию.

– Какую именно? – поинтересовался Андропов. Он прекрасно знал все планы Генштаба, но ему в данном случае было интересно узнать о масштабах осведомленности этого контрразведчика и его личное мнение об этих планах. Генеральный секретарь считал, что свежий взгляд в подобных вопросах всегда полезен.

– Насколько мне известно, Юрий Владимирович, на случай полномасштабного конфликта в Европе наш Генштаб, кроме наступления на главном стратегическом направлении, то есть от Эльбы к Ла-Маншу, планирует десант в Дании с последующим установлением полного контроля над проливами Эресунн, Каттегат и Скагеррак.

– По-вашему, американцы не понимают, что полномасштабные боевые действия будут означать ядерную войну? – задал генсек еще один вполне риторический вопрос. – А ведь если все начнется всерьез – вся их столь ценящая свой личный комфорт и мало задумывающаяся о будущем западная цивилизация проживет ровно столько, сколько летит ракета от нас до территории США или Канады – минут тридцать-сорок, а Европа и того меньше…

– Это не мой уровень, Юрий Владимирович, – ответил полковник. – Но, по-моему, Рейган и его приближенные вынуждены считаться с такой возможностью. По имеющимся у нас данным, у Рейгана пять дней назад был на эту тему длинный и весьма неприятный разговор в Белом доме. Что характерно – в расширенном составе. Кроме политиков и военных, туда пригласили нескольких ученых, в том числе, например, профессора Гоулдхарда, который еще с 1960-х занимается моделированием возможных долгосрочных последствий глобальной ядерной войны. Если верить тем утечкам информации, которые уже были по поводу этого заседания, а точнее, тем обрывкам, которые просочились в западную прессу, и разговорам, которые имели место среди высших американских офицеров, Рейган был весьма озадачен теми «сложностями», которые может сулить ядерная война.