– Свинья! – сказала Регина, прилаживая оторванный лоскут ткани к своей порванной майке, словно тот мог каким-то чудесным образом прирасти на прежнее место.

– Есть хороший анекдот на эту тему, – сказал Влад, с деланой озабоченностью рассматривая свои ногти. – Заходят в лифт женщина и молодой человек…

– Послушай, мы сюда тебя звали? – перебила его Леся. Она еще тяжело дышала после схватки, и щеки полыхали боевым румянцем. – Все, концерт окончен! Расходитесь по своим местам, а то буду сейчас деньги собирать.

– Я не пойму, – пожал плечами Влад, все еще увлеченный своими ногтями. – То они в очередь к нему встают, то готовы привлечь за изнасилование.

– А разве он кого-то изнасиловал? – спросил я, пока еще мало что понимая.

– Как утверждает пострадавшая, Йохимбе коварно пытался произвести сие пагубное действо.

Я взглянул на Регину.

– Насколько я понял, пострадавшая – ты?

– Какой ты догадливый! – за подругу ответила Леся. – Только не надо иронизировать! Это не смешно.

Я взял Регину за руку и отвел на несколько шагов подальше от Влада и Леси.

– Что случилось? – спросил я девушку.

– Ничего! – нахмурилась Регина. – Надоело мне по сто раз одно и то же пересказывать.

– Надоело? Тогда я сейчас развяжу Джонсона, вытащу у него изо рта мяч, и он мне все расскажет.

– Только попробуй! – пригрозила Регина. – Когда надо помочь – вас не дозовешься. А как развязать – так первые!

– Я стоял в тамбуре и ничего не слышал, – объяснил я.

– А твой друг?

– Я не знаю, где он был и почему тебя не услышал.

– Ну, конечно, так всегда бывает, – ответила Регина. – И в итоге на помощь прибежала только эта женщина.

– Так что он с тобой сделал? – напомнил я.

– Ничего хорошего! – раздраженно ответила Регина. – Я думала, он крепко спит, но, как только Леся вышла на минуту из купе, он кинулся на меня…

– Не понял! – покачал я головой. – Ему что, мало было?

– Наверное, мало.

– Так ты же ему вроде как не отказывала? Зачем надо было кидаться, майку рвать?

– А черт его знает! Может, он извращенец, ему силой брать надо.

– Ну и дела! – покачал я головой. – И как вы такого амбала скрутили?

– А это для нас, женщин, пара пустяков, – неожиданно вступила в разговор Мила, выходя из своего купе и протирая руки ароматизированной салфеткой.

Я повернул голову и вопросительно глянул на Влада. Тот все никак не мог оторваться от своих ногтей.

– Так уж сложилось в нашем вагоне, – продолжала Мила, скручивая в пальцах салфетку и кидая ее в ведро с углем, стоящее у титана. – Мужчины у нас выступают в роли жертв преступления либо представителей возмущенной общественности. А женщины выполняют свои извечные обязанности… Да не переживайте так сильно, мы его крепко связали!

Ей очень хотелось увидеть на моем лице проблески угрызений совести и стыда, но я никак не мог воспринять историю с разгулявшимся негром серьезно. Тут я был солидарен с Владом, который откровенно демонстрировал пофигизм. Его неудержимо тянуло на зевоту. Я ждал, когда Мила иссякнет и закроется в своем купе.

– И долго вы собираетесь сушить его в таком виде? – спросил я у Регины.