Курт привёл генерала на второй этаж, там тоже было много низеньких столиков возле удобных диванчиков, сидели за ними в основном солидные и не очень молодые мужчины, а девушки вились вокруг, бросали со всех сторон призывные взгляды или сидели на диванчиках, всем своим видом давая понять, что готовы мгновенно отозваться на заинтересованное внимание. Некоторые пили «Перье», некоторые фреш-соки, «отвёртку», колу с виски, коньяк, разноцветные коктейли, наверное, из тех, что подешевле.

Когда Фальков заглянул в карту напитков, то обнаружил, что дешёвых сортов здесь нет. Он заказал стаканчик виски с колой за пятьсот рублей, Курт взял себе анисовую водку со льдом.

Собеседник генерала был его ровесником, но выглядел лет на десять моложе. Светлый, невероятно дорогой костюм — Фальков знал моду этой публики носить костюмы по две, три, пять тысяч долларов. С жиру бесятся, сволочи!

Голубой, в цвет его глубоко посаженных глаз, галстук, золотой перстень с массивным камнем. Васька Слепницкий по прозвищу Курт откинулся на высокую спинку деревянного стула и скрестил руки на груди. Мертвенно-бледный цвет его лица, острый вытянутый подбородок и не в меру широкий лоб не внушали симпатий. Никакой растительности на лице Курт никогда не носил, предпочитая демонстрировать окружающим гладко выбритые щёки и подбородок. Тонкие губы стянуты в единую плотную линию, что ещё больше делало его похожим на мертвеца.

Бездарный журналист, он в своё время прославился как ловкий фарцовщик, скупающий у редких тогда иностранцев шмотки, спиртное и валюту. Тогда же он познакомился с Бицжеральдом — начинающим агентом ЦРУ — и свёл с ним Фалькова — соседа по улице и товарища по детским играм. Тогда Вениамин был зелёным курсантом и жадно лакал невиданное в СССР дармовое виски, получал «взаймы» крупные суммы, которые не требовалось отдавать… Словом, коготок увяз — всей птичке пропасть! Но мудрость этой поговорки Вениамин Сергеевич понял только сейчас, хотя и надеялся, что пропадать не придётся. Так человек, продавший душу дьяволу, тщетно надеется перехитрить рогатого. А сам Курт пробился в своей специальности, он часто печатается в популярных скандальных газетах, одно время вёл рубрику светской хроники на одном из телевизионных каналов, у него очень широкий круг знакомых, практически вся Москва. Правда, наряду с друзьями немало врагов — богатенькие буратины не любят, когда их выставляют на посмешище. Ходили слухи, что он даже нанял устрашающего вида телохранителя, способного открутить голову кому угодно.

Фальков пил приятный напиток, в котором почти не ощущался вкус спиртного, и мрачно наблюдал за своим визави из-под густых нависших бровей. Руки генерала слегка подрагивали, и это было единственное, что выдавало в нём внутреннее напряжение.

— Хорошие девушки, правда, Вячеслав Сергеевич? — нарушил молчание Курт.

— Хорошие.

Щёлкнула зажигалка, и генерал прикурил сигарету. Отёчное хмурое лицо тут же погрузилось в синеватые клубы дыма. Генерал разогнал их свободной рукой.

— Тут строгий отбор. Всякую рвань сюда не пускают. Девочки воспитанные, никогда сами не пристают, ждут, пока их выберут. Но и гонорары у них соответственные: триста-пятьсот долларов. Сейчас многие стали брать в евро. Что поделаешь — девальвация!

— Вы меня пригласили, чтобы читать лекцию про местных блядей? А вы не подумали, что генералу не следует посещать подобные притоны?

В Слепницком Вениамина Сергеевича раздражало буквально все. И самое главное — его мерзкий бархатистый акцент и барственная снисходительность, которая особенно явно проскальзывала в тоне, когда Курт величал Фалькова по имени-отчеству и на «вы». Мерзкий, скользкий, отвратительный тип. Самоуверенный, кичащийся превосходством над собеседником. Насколько же он, интересно, уверен в своей власти над Вениамином Сергеевичем? Наверное, на все сто процентов.