— Когда у них выпуск? — коротко осведомился Маслов.

— Через неделю. Времени мало, поэтому не откладывай.

— Ясно. С чего начать?

— Наведи справки в училище, посмотри личное дело, проведи ознакомительную беседу. Потом тест на полиграфе. Если результаты окажутся положительными и всё, что о нём пишут подтвердится, тогда я проведу с ним окончательный разговор.

— Есть, товарищ подполковник, — ответил майор Маслов, как и положено по уставу.

Конец Прометея

— Чем вызван ваш рапорт о переводе в другой отдел? — холодно осведомился монументальный хозяин огромного кабинета с настоящими дубовыми панелями.

— Честно говоря, я засиделся на одном месте, товарищ генерал-лейтенант, — ответил Фальков, стараясь быть как можно более убедительным. Хотя понимал, что убедительности в таком объяснении быть не может. Особенно когда оно исходит не от двадцатипятилетнего старшего лейтенанта, а от убелённого сединами и отягощённого излишним весом генерала. Но не скажешь же начальнику, что, выполняя задание иностранной разведки, генерал Фальков пытается поближе подобраться к секретам БЖРК!

— Так, может, отправитесь в Красноярский лес? — поднял бровь Моисеев. — Комдив Осипенко уходит на пенсию, вот и приложите силы на новом месте. Там есть где развернуться!

— Гм… Я бы с удовольствием, товарищ генерал-лейтенант… Но дело в том, что жена не может выезжать из Москвы по состоянию здоровья. К тому же у меня маленький сын, а дочь заканчивает школу…

Начальник поднял вторую бровь.

— Это ведь ваш второй брак?

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант.

— И отец вашей жены всеми нами уважаемый Степан Иванович Бабенко?

Фальков поёжился. Ему давно не задавали таких вопросов — с тех пор, как стал генералом. А до того задавали часто, и в каждом слышался намёк на желание поправить карьеру выгодной женитьбой. Собственно, так оно и было.

— Да. К сожалению, тесть безвременно ушёл из жизни, товарищ генерал-лейтенант.

Брови Моисеева опустились.

— Но ведь он успел?

— …Что? Простите, товарищ генерал-лейтенант, я не понял вопроса…

— Можете идти. У меня нет возражений против вашего перевода. Заполните в приёмной нужные документы и оставьте у моего порученца.

Когда большая полированная дверь закрылась за Фальковым, монументальность хозяина кабинета вмиг испарилась.

— Ах, гадёныш! Засиделся он на одном месте, сука! Скоро насидишься в другом! И как Степан Иванович пригрел на груди такую гадину!

Моисеев снял телефонную трубку.

— Да, ты был прав. Он рвётся к ракетным секретам. Да, конечно. Продержим сколько надо.

В приёмной Вениамин Сергеевич два часа вписывал в анкеты сведения, которые уже десятки раз включались в его личное дело и были хорошо известны кадровикам. Когда он попросил бланки с собой, адъютант-подполковник вежливо, но твёрдо отказал, сославшись на их чрезвычайную секретность. Принимая заполненные анкеты, подполковник бросил на генерала странный взгляд. Как будто он знал о нём нечто, не известное всем остальным людям.

Остаток дня прошёл в напряжённой работе: в один день причудой судьбы оказались впрессованными десятки важных, срочных и неотложных дел. Посетители, бумаги, телефонные звонки и шифротелеграммы. Только около восьми часов генерал разбросал наконец все дела и отправился домой. Уже в машине он стал прокручивать в памяти беседу с Моисеевым. Похоже, что генерал-лейтенант совсем недавно читал его личное дело. Зачем? В связи с рапортом на перевод? Но это уровень компетенции отдела кадров… И зачем понадобилось в десятый раз заполнять анкеты? И этот странный взгляд адъютанта… Неужели кольцо сжимается?

— Давай поездим по городу, — сказал он водителю.