Публика с восторгом зааплодировала. Овациям, казалось, не будет конца. Демонстратор вышел на поклон и поднял руку. Когда зал стих, он объявил:

– Поскольку все билеты на наше представление были распроданы, я приказал перекрыть выходы и входы, чтобы желающие посмотреть наше шоу, оставшиеся на улице, не ворвались в зал. Но я пообещал им: если они наберутся терпения, я отложу отъезд и дам сегодня же дополнительный ночной сеанс.

В ответ раздался новый взрыв аплодисментов. Англичанин улыбнулся:

– Сейчас я объявлю об этом всем, кто не смог приобрести билеты. Мой ассистент только что сообщил, что число желающих попасть на представление за время этого сеанса возросло в три раза. Итак, дамы и господа, я предлагаю вам покинуть зрительный зал через боковые двери, чтобы избежать давки у главного входа. Благодарю вас.

Филипп проводил Лизетт и пожилую кузину до замка, остальные гости добирались домой самостоятельно. Когда кузина Мадлен вошла в дом, Филипп еще задержался с Лизетт, глядя ей в глаза. На небе сияла полная луна, и яркий серебристый свет освещал их лица.

– В следующий раз мы встретимся уже как муж и жена, – прошептал он.

Они обменялись долгим страстным поцелуем. Кузина Мадлен, заметив, что Лизетт все еще стоит с Филиппом у входа в замок, пронзительным голосом приказала ей срочно идти в дом.

Лизетт подчинилась, но помедлила минуту, чтобы еще раз посмотреть вслед отъезжающему Филиппу, и лишь потом вошла в выложенный мраморной плиткой вестибюль. Ожидавшая ее кузина Мадлен пожелала ей доброй ночи с верхней ступеньки лестницы. В замке было тихо, и Лизетт решила, что Изабель уже спит.

Когда девушка поднялась наверх, дворецкий закрыл на засов все двери. Это его последняя обязанность в этот день. В спальне, ее ожидала Берта, которая помогла ей раздеться, но Лизетт не смогла уснуть. Она была возбуждена и переполнена ощущением счастья.

– Ступай к себе, Берта, сказала она. – Я сама справлюсь. Пока мне не хочется спать.

– Хорошо, мадемуазель.

Служанка ушла, и Лизетт была рада остаться одна. Она подошла к открытому окну и, опершись локтями на подоконник, жадно вдыхала теплый воздух. Тихая ночь, круглая луна на небе, напоминавшая светящийся шар, парк с таинственными бархатными тенями – все это не располагало ко сну. Изнемогая от томящих ее чувств, Лизетт решила выйти из дома и прогуляться по тропинкам сада, чтобы успокоиться, а потом вернуться в свою постель и сразу заснуть.

Да, надо бежать в сад! Приоткрыв дверь спальни, она прислушалась. В доме стояла мертвая тишина. Спускаясь вниз по лестнице, она старалась двигаться бесшумно. Заметив, что две или три ступеньки лестницы поскрипывают, она запомнила какие, чтобы на обратном пути не наступить на них. Выйдя из холла, она прошмыгнула по коридору, ведущему к боковой двери. К ее удивлению, дверь была не заперта. Какая оплошность со стороны дворецкого! Выйдя из дома, девушка оставила ее открытой.

Чтобы остаться незамеченной, Лизетт держалась ближе к изгороди. Она решила пройтись по своей любимой тропинке. В ночной тиши изредка слышались легкие шорохи таинственных ночных существ. У пруда квакали лягушки, а плавающие и покачивающиеся на его глади цветы, казалось, тянулись к льющемуся с небес лунному свету. Какая красота! Склонившись над водой, она, как в зеркале, увидела свое отражение.

Вдруг Лизетт быстро выпрямилась, услышав другие звуки, которых никогда раньше не слышала. Они доносились из летнего домика. Лизетт свернула на ведущую к домику дорожку и едва не потеряла сознание, оцепенев от увиденного.

Изабель с распущенными волосами, в расшнурованном корсете, из которого торчали ее пышные груди, лежала на кушетке. Ее бесстыдно оголившиеся ноги в черных чулках на подвязках неистово дергались, путаясь в кружевных юбках. Склонившийся над ней Филипп, тяжело дыша, совершал какие-то дикие толчки, издавая омерзительные пыхтящие звуки, сливавшиеся с экстатическими стонами Изабель.