Изменить размер шрифта - +
Наше священное знание говорит нам, что мы, орден письменоносцев, также должны приобщиться к Тайне, чтобы не быть больше игрушками в руках ложных судеб ложного мира. Мы станем немногими, кто перешагнет грань неистинного и удостоится зреть бездну всемогущей истины. Мы станем хозяевами мира. Мы вознесемся на его вершину и познаем глубины его мудрости. Но для этого прежде всего нам нужно узнать, что скрывают от нас Опекуны, какова эта страшная Тайна, из-за которой нас засунули в изменчивый океан иллюзии. Мы должны раскрыть все нити этого подлого заговора. Вот что гласит священное знание ордена, – заключил председатель.

Толпа притихла под впечатлением открывшихся перспектив. На оратора теперь смотрели с уважением. Идея всем явно пришлась по вкусу. Даже тем, кто пробовал было в начале сомневаться.

– Порвем уродов! – радостно крикнул кто-то.

– А как мы их отыщем?

– Ну тебе ж сказали, дурень. Перешагнем эту… грань неистинного.

– Сам идиот. Как ты ее перешагивать будешь? На лыжах или на роликах?

– За каким хреном?…

– Тише, господа! Всему свое время. Мы непременно найдем способ вернуться туда, откуда нас несправедливо изгнали, отыщем потайные двери, соединяющие истинный и ложный миры. А теперь выходите по одному, называйте имя и клянитесь в верности ордену и неразглашении священного знания. Нарушивший клятву да будет сожран огнем перевоплощения мира!

Камил слушал выступление председателя в изумлении. Он не представлял себе, откуда могло взяться подобное священное знание. Измена? Предательство? Но кто? Только трое владели информацией – он сам, хозяин и молодой хозяин. Но мальчик никогда не выходит из дома, ни с кем не контактирует. Неужели Морл? Решил разнообразить жизнь подвластных ему людишек, чтобы не дохли с тоски? Может, перчику захотелось? Поиграть вздумалось? Или милосердие взбурлило? Поди разберись. Но доложить придется. Расписать в самомалейших подробностях. Для этого – проявить инициативу. Втереться в доверие к этому сброду. Возможно, подбросить кое-какие безвредные сведения. Играть, так играть. В двойных агентов.

– …в верности ордену и так далее клянусь.

– Перрон. Клянусь.

– Я… хм… Семик. Это… ну… приношу… И пусть меня сожрет… вот.

– Бугор меня кличут. Членом своим клянусь. А если кто клятву свою порушит – лично утоплю в говне. Мать твою…

– Фейри. – На пенек взобралась девица, которую Камил приметил еще раньше. Огромные сиськи, чуть прикрытые, крепкий, туго обтянутый шортами зад, крупные мускулистые руки, пламенные очи, смелые речи. – Аналогично.

В толпе заржали.

– Тоже клянешься своим членом, крошка?

– Твоими яйцами клянусь, – вспыхнула девица, – что предателей лично, вот этими руками… ну вы слышали.

Она спрыгнула с трибуны, уступая место следующему.

Немного погодя, тоже побывав на пеньке и дав торжественное обещание, Камил протолкнулся к ней и встал рядом.

– Есть разговор, – шепнул.

Она порывисто обернулась к нему, обдав волной презрения.

– Я не даю кому попало.

Толстяк мысленно одобрил ее сообразительность. Несмотря на явный горячий темперамент девки, у него возникла идея предложить ее хозяину. А холодная кожа… что ж, в конце концов, это дело техники. За приобщение к Тайне следует платить… некоторыми неудобствами. Девка здоровая, вытерпит.

– А с чего ты взяла, что я – кто попало?

– По роже видно.

– Э, девочка, сдается мне, я ошибся. Ты не только рожу не умеешь видеть, но и вообще ничего. Как же ты хочешь узреть Опекунов и их тайную Тайну? Для этого нужен особый глаз, понимаешь меня?

– Какой еще особый? – Девица в момент растеряла всю свою воинственность.

Быстрый переход