— Если коротко, то мы победили. «Алекса» отключена, власть в наших руках. Мятеж подавлен.

Охотник угрюмо кивает.

— Ну да, власть теперь в ваших руках. Что дальше то будет? Как всё изменится?

Машинально усмехаюсь. По-моему, он вообще не способен на проявление положительных эмоций.

— Теперь мы разберёмся с дэртами. Вернее с той их частью, которую возглавляет Панфор. А потом покинем сектор, поднявшись на четвёртый ярус.

Тот скептически морщится.

— А тут кто останется за главного? «Управляющий» ваш этот?

Переглядываюсь с Харром, который уже поднял стекло шлема.

— Он самый. И несколько человек, которые смогут влиять на его решения.

Бородач косится на троицу бойцов, жадно слушающих разговор.

— Кто именно? Кого-то из своих поставишь?

Отрицательно качаю головой.

— Я же сказал — мы пойдём на следующий ярус. Нахера кому-то из нас оставаться здесь? Ты вообще каким местом слушал, когда я рассказывал, что мы поднимаемся с нулевого и движемся к самому верху?

Мужик флегматично пожимает плечами.

— Говорить всякое можно. Слова — это для идиотов, которые не могут оценивать дела.

Разумно. Но в нашем случае, слова полностью совпадают с реальным положением дел.

— Мы уберёмся отсюда сразу, как решим вопрос с дэртами. А вместо нас останется совет из ваших представителей.

Решение пришло в голову спонтанно — буквально только что. Но мне оно кажется верным. Выбрать кого-то одного, затруднительно. Я не настолько плотно знаком с местными. А цена ошибки, в данном случае, слишком высока. Оптимально будет оставить группу людей с равными полномочиями, которые и будут следить за ситуацией в секторе, при необходимости внося корректировки.

Другой вариант — положиться на «управляющего». Но тут рисков ещё больше. Система сдержек и противовесов — единственный путь к стабильности. В противном случае, рано или поздно всё скатится в тартарары.

— Даже так. И кому ты хочешь оставить власть? Вы тут пару дней. А вообразили, что можете решать за всех.

Настрой у него не самый оптимистичный. И определённые резоны для этого имеются — тут я согласен. Но бородач смотрит на ситуацию под неверным углом. Шагнув ему навстречу, впиваюсь взглядом в лицо, изображая яростную гримасу.

— Сколько тебе? Сорок? То есть уже лет двадцать, как должен мыслить по полной, так? И что ты сделал за это время? А остальные? Сидели на заднице ровно. Не пытались выбраться или хотя бы узнать, где вы. Устраивали вылазки, жрали подачки и горевали о сдохших друзьях. А ваши старейшины? Тысячу лет тут творится невнятное дерьмо, но никому нет дела. Вы закостенели и сунули головы в песок. Но этих утырков я ещё могу понять — кому хочется терять власть? Тогда не будет особой пайки и тугих дырок, что готовы насадиться на старый хер. А вот все прочие не сделали ровным счётом ни хера!

Открывает рот, чтобы ответить, но я уже продолжаю, не дав ему заговорить.

— Мы здесь недолго. Но «управляющий» уже вернул себе возможность анализа, «биокомпьютеры» вырублены и в скором времени исчезнет проблема дэртов. Тебе не кажется, что это говорит скорее в нашу пользу? А что до тех, кто останется вместо нас, то состав нового совета, я буду определять сам. И одна из кандидатур — твоя угрюмая морда. Надеюсь против этого, возражений нет?

Какое-то время он молчит. Трое местных за его спиной с некоторым напряжением ждут. Как минимум двоих, мои слова про их бездействие зацепили — оба погружены в свои мысли. Третьего, впрочем тоже. Но этот скорее зол, чем задумчив.

В конце концов, Рант начинает медленно излагать.