— Именно драться? Не остаться в стороне, а драться.

— Ты слышал мои слова. Да, ты считаешь красные мундиры меньшим злом по сравнению с синими, наверное, это так. Но меня вполне устраивают белые мундиры, которые носят испанцы. Если англичане потребуют от меня примкнуть к ним или пропускать их отряды через мою территорию я отвечу отказом.

— Ты думаешь, для тебя и твоего народа что-то изменится, если побережье перейдёт в другие руки?

— Я думаю, что не могу им помешать в этом. НО вот дать им по зубам, если полезут на наши земли, надо обязательно. Если этого не сделать, они обнаглеют и скоро попробуют захватить весь полуостров.

— Ты же понимаешь, что я не готов начинать войну с англичанами из-за тебя.

— Понимаю, и не прошу тебя об этом. Если они остановятся на побережье, я не буду воевать с ними. Я попрошу тебя о другом.

— О чем?

— Ты не просто так прибыл во Флориду и собираешься на запад к Белому Духу. Возьми с собой мою дочь и её сына. Как мы и договаривались, я дам тебе две сотни и пятьдесят воинов. Отряд из пяти сотен воинов вполне способен добраться до Калифорнии. Селия, — обратился Ахайя к дочери, — я тебя не спрашиваю ни о чем, ты отправляешься на запад, к отцу своего ребенка. Там будет безопаснее, чем здесь.

Через два дня большой отряд под руководством Текумсе отправился на север. Перед ним стояла сложная задача, пересечь территорию британской Луизианы, Техаса, который условно контролировался испанскими роялистами и охваченную гражданской войной Мексику. Для такого крупного отряда это было возможно, в принципе, можно было даже попробовать пройти по территории контролируемой команчами, но Ахайя и Текумсе решили не связываться с этим непредсказуемым народом, представителей которого они считали дикарями.

План Ахайи был прост, он не мог помешать захвату англичанами побережья Флориды, но вот не пустить их вглубь полуострова было ему вполне по силам. А вот потом, когда Белый Дух пришлет помощь, тогда можно будет подумать и о заключении мира. Вождь семинолов даже не думал о возможности победить англичан, он решил если будет необходимость, попробовать им не проиграть.

То, что отец его внука поможет, вождь семинолов не сомневался. Сын Ахайи, Шиай, уже несколько лет, верно, служил Гамильтону и тот был обязан отплатить за эту верность.

* * *

Первого февраля тысяча восемьсот восьмого года английская эскадра из трех фрегатов и одного линейного корабля третьего ранга встала на рейд Сент-Августина и приступила к бомбардировке форта, охранявшего город. После того как пушки крепости были подавлены англичане высадили десант.

Как и при штурме Нового Орлеана, адмирал Кокрейн использовал свою бригаду морской пехоты, составленную из чернокожих десантников. Они пошли в первой волне и практически потеряли практически половину.

Особенно большие потери англичане понесли при штурме греческого квартала, там почему-то в них стреляли практически из каждого окна, несколько домов пришлось даже уничтожать пушками.

Так или иначе, к утру следующего дня Сент-Августин был взят. Как это не было странно для англичан, но остатки греческой диаспоры бежали на запад, вглубь полуострова, на территорию контролируемую семинолами. Те приняли беженцев, а когда англичане, разъяренные потерями, понесенными в греческом квартале, попытались преследовать их, семинолы не дали переправится через реку Сан Хуан, уничтожив почти два десятка британцев.

Адмиралу Кокрейну стало понятно, чью сторону выбрали семинолы. Это его удивило, но не слишком. Благодаря донесениям своих агентов, он имел достаточно точное представление о том что из себя представляет Ахайя и какого его отношение к греческим жителям Сент-Августина.

Так или иначе, адмирал Кокрейн достиг своей цели на восточном побережье Флориды.