Помимо сложностей с производством, это решение было обусловлено еще и мнением наших военных. И де Карраско, и Фист с Шиаем в один голос заявили, что трёх аппаратов совершенно недостаточно для патрулирования всей территории республики. Тем более что один дирижабль был постоянно задействован южнее Лос-Анджелеса.

Там егеря Игнатова приступили к разведке горных троп ведущих из Калифорнии в Мексику, скоро там должна была начаться операция по их деблокированию и разведка с воздуха являлась важнейшей частью нашего плана.

Так что, на всю оставшуюся территорию у нас оставалось всего два аппарата, что было совершенно недостаточно, особенно учитывая мою позицию по китобойным судам.

Как это ни странно, моё решение о продолжении строительства дирижаблей мягкой конструкции наткнулось на сопротивление, притом там, где я этого совсем не ожидал:

— Значит, вы решили строить еще три Пегаса, — спросила меня Мария Мануэла, когда я вернулся домой с совещания с Лукой и нашими военными.

— Да, как ты догадалась?

— А тут и гадать нечего, ты же сам вчера в разговоре с моим отцом говорил о том, что трех Пегасов недостаточно.

Да, действительно такой разговор был. Маркиз спросил меня, как нам удалось так быстро обнаружить американских «китобоев» и я ему рассказал.

— И что тебя волнует, дорогая?

— Сейчас ты решишь, что я мелочная, но на эти шары уходит весь шёлк, который производят наши китайцы.

— Да, наверное, ты права, шёлка тратится действительно много.

— Я тебе этого никогда не говорила, но здесь в Калифорнии очень скучная жизнь. Подожди, не перебивай, — остановила меня жена, — да, мы начали заниматься, как ты это называешь, самодеятельностью. Но этого очень мало.

— А шёлк-то тут причём? Как он может разнообразить жизнь в Калифорнии?

— Никак, но он может сделать её комфортней. Я, в конце концов, испанская маркиза, и хочу спать шёлковых простынях и носить шёлковое белье. А все уходит на дирижабли.

— Еще нижнее белье для егерей мы из него делаем, почему-то вши в нём не заводятся, — сдуру ляпнул я и получил в ответ такой пронзающий взгляд жены, что стало не по себе. Судя по всему, я сейчас могу стать участником первого в моей жизни семейного скандала.

— Тебе не стыдно такое говорить? Дорогой, ты, наверное, не знаешь, но у каждого из твоих людей есть жены или любовницы. Даже этот дуболом Игнатов и тот нашёл себе милую гречанку, с которой и отправился в Лос-Анджелес. И все эти женщины, как и я, на самом деле, хотят примерно одного, уюта и комфорта.

— То есть, ты ставишь вопрос так. Дирижабли или шёлковые простыни?

— Можно и так сказать, — да уж, вот тебе и своеобразная интерпретация «пушки вместо масла». Но Мария Мануэла права, сколько там нужно шёлка на женские слабости, а сколько на дирижабль.

— Ты права, дорогая. Думаю, мы можем пустить часть шёлка на то, что ты хочешь.

— Не я, мы, — поправила меня жена, очевидно имея в виду всех женщин нашей республики.

— Да, на то, что вы хотите.

— Спасибо дорогой. ТЫ же знаешь, что Лука собрался жениться?

— Да, он говорил мне, — какой странный переход с шелковых трусиков и постельного белья на матримониальные планы Луки, — наконец-то.

— Ты же знаком с его невестой?

— С Ксенией? Конечно. Хорошая девушка, и очередная родственница Дукаса. такое ощущение, что с нами из Флориды сюда прибыла исключительно его родня.

— Наверное, — ответила мне жена, когда отсмеялась, — так вот, она не только милая девушка, но еще и очень хорошая швея.