|
За две недели я дошла до такого отчаяния, что даже попросила его обзвонить своих банковских приятелей, чтобы в дружеской болтовне с ними попытаться выловить нашу «золотую рыбку». Сегодня вечером его голос звучал особенно уныло, что вполне соответствовало моему настроению. Мы оба знали, что в десять часов утра, когда по расписанию прибудет с материка катер, все будет кончено. У нас не оставалось никакой возможности что-нибудь предпринять. — Хоть положение наше безнадёжно, — сказал под конец Тавиш, — есть одна забавная информация, может, она немного тебя взбодрит. Я говорил с твоим секретарём (Павел всегда в курсе сплетён, что гуляют по нашему банку), ты не можешь представить себе, что приключилось с твоим прежним боссом Киви! Его забаллотировали на выборах в члены Вагабонд-клуба! — Да неужели? — удивилась я. — И как только такое могло произойти? — .Конечно, он мог не пройти во время секретного голосования за принятие его в клуб, — пояснил Тавиш. — Но до Павла дошли слухи, что Лоренс заранее расстроил голосование. — Не может быть, — не поверила я. — Я точно знаю, что именно Лоренс был его единственным спонсором. Ты ведь не назовёшь его человеком, который меняет своё мнение перед, самым финишем? — Точно так же думает и Киви, — сказал Тавиш. — Ты не представляешь, что он вытворяет. Павел сказал, что он несколько дней с утра до ночи просидел взаперти у себя в кабинете, напялив зеркальные очки и брызгая слюной от бешенства! И теперь уже никто не уверен в том, что останется ли он преемником Лоренса в Бэнкс. Меня очень утешило бы известие, что Карпа депортировали в Германию! Мы ещё немного посмеялись и повесили трубки, при творившись, что наше настроение улучшилось, хотя ни он, ни я на самом деле не ощущали этого. Я пообещала Тавишу позвонить на следующий день и зачитать наш некролог, как только станет известно его содержание. Над морем во всем великолепии поднималось солнце, освещая утро этого ужасного дня, заставляя волны сверкать так, что на ум невольно приходила известная притча про бисер, размётанный перед свиньями. Катер со свиньями ещё не прибыл, и наши друзья отправились через гору им навстречу, причём лица у них были такие, как будто они шли на заклание. Мы с Перл не пошли с ними, чтобы не попадаться на глаза знакомым. В полном бессилии я разлеглась на залитом солнцем парапете, бездумно следя за полётом бабочки, порхавшей, словно кусочек серебристой фольги, над принесёнными Лели ей цветами. В голове моей никак не укладывалось, что вот-вот наступит развязка. После всех наших трудов такая полная безоговорочная капитуляция казалась невозможной. Не в силах вынести навалившееся на нас состояние абсолютной беспомощности и вынужденной необходимости покорного ожидания грядущих ударов судьбы, Перл отправилась в одиночестве купаться в горячий пруд. А я продолжала наблюдать за бабочкой, которая бестолково кружила над парапетом, то и дело налетая на стену, беззаботно отдаваясь на волю воздушных потоков и совершенно не интересуясь цветами. Как странно, пришло мне на ум, что насекомые могут жить вот так, совершенно бесцельно, а люди почему-то не могут. Взять хотя бы Лоренса. С самого начала я знала, что каждый его шаг был направлен для достижения определённой цели, хотя и не имела возможности доказать всю низость и незаконность его целей. Нежелание Лоренса впутывать в дело аудиторский совет объяснилось вынашиваемым им планом приобрести на банковские средства здешнюю «стоянку» для денег, а желание пропихнуть Киви в члены Вагабонд-клуба… Все ещё неподвижно лёжа на парапете, я по-прежнему наблюдала за порхавшей перед моим носом бабочкой. Её утомительное бестолковое кружение вокруг одной точки — не могло ли быть просто тактикой уловок? Зачем Лоренсу надо было рекомендовать Киви в Вагабонд-клуб? Ведь если делец типа Лоренса покровительствует дельцу типа Киви, первый должен быть стопроцентно уверен, что никто не бросит чёрный шар в корзину второго. |
