Соня наконец вышла из ступора и с надеждой посмотрела на Василия.

— Погоди! Я ничего не понимаю. Объясни толком: ты не киллер, да? Это Жанна?

— Да. Это Жанна.

Жанна рассмеялась. Она надеялась, что смех получится непринужденным, но прозвучавшие в нем металлические нотки выдали ее напряжение. И неприязнь.

— Что ж, логично. Поскольку голосовать за вывод Сони из игры явно бессмысленно, давайте возьмемся за меня. А может, вы все-таки передумаете, а, Василий? Как-никак на кону две жизни против одной…

Он покачал головой.

— Ну, нет так нет, — Жанна перевела взгляд на Соню. — Тогда пусть поднимут руку те, кто хочет моей смерти.

Василий поднял руку без колебаний, а Соня медлила. Жанна уже набрала в легкие большую порцию воздуха, чтобы объявить о своем помиловании, но тут Сонина рука взвилась, словно ее дернули за веревочку. Жанна тяжело вздохнула.

— Вот теперь проиграла, признаю. Но ведь вы от этого не выиграли, правда? — она нагнулась, извлекла из кармана в нижней части штанины все ту же литровую фляжку, открыла и основательно приложилась. Потом села и насмешливо посмотрела на Соню. — Или ты до сих пор не поняла, овечка невинная, что не судьба тебе до старости миловаться с ненаглядным? Что завтра или ты — его, или он — тебя? — она еще раз хлебнула из фляги и запрокинула голову. — Господи, до чего же ты несправедлив! Я ведь была почти у цели! Столько сил потратила! Столько страха натерпелась! Рисковала, недосыпала, узлом завязывалась, а ты!.. Любовь, чтоб ее! — и снова приникла к фляге.

Соня с Василием молчали, не сводя с нее глаз.

— Ну, что смотрите? Любопытно? Так спросите, я вам все расскажу. На правила мне теперь начхать! Я теперь вне закона… Я, может, хочу рассказать! Имеет право приговоренный к смерти на последнее желание? Господи… А я-то все старалась партнера своего вычислить! На Мадонну, бедняжку, грешила… Квохтала вокруг нее, как курица, тряслась, как бы у нее крышу не снесло. Могла бы и догадаться, кого бог в помощь послал. Совершать поступки и отказываться брать на себя ответственность за них — типично мужская черта. Мужчины! Они способны чувствовать себя чистенькими, даже когда уводят жену лучшего друга, бросают на произвол судьбы осиротевших детей, превращаются в свиней, ежедневно заливая глаза водкой. Когда отнимают чужой бизнес, к созданию и процветанию которого пальца не приложили. Когда за большие деньги берут на себя обязательство сражаться на гладиаторской арене и преспокойно усаживаются в позу Будды, оставляя всю грязную и опасную работу слабой женщине… А я, между прочим, мертвецов с детства до одури боюсь! — Жанна снова подкрепилась коньяком.

Василий покраснел и отвел глаза, а на Сонином лице отразилась целая гамма чувств — от жалости и понимания до отвращения и ужаса.

— Вы убили всех?!

— Ну уж и всех! — усмехнулась Жанна. — Всего-то троих. Иеремию, если помнишь, застрелил Джокер, а с Мадонной расправился твой милый Вася. Хотя, по правде сказать, Иеремия почил не без моей помощи. Рубашку-то я ему кровью вымазала и феном высушила. Сроду подлостей не делала, а тут пришлось. По-другому к нему не подступиться было, а я знала, что он не киллер.

Соня с Василием заговорили одновременно.

— Каким феном, если нет розеток?

— Откуда?

— Мини-феном на батарейках. Моя шевелюра по полдня сохнет, вот я и прихватила с собой малютку.