Султан почувствовал, что оказался в ловушке. Портреты многочисленных маршалов Бонвиланов сердито взирали на него со стен, подзадоривая отказаться.

«Я могу убить его, — подумал он. — По крайней мере, могу попытаться».

Однако это была битва разумов, и Султан уже проиграл ее. Слишком долго он безропотно выполнял приказания маршала.

«Я совершал чудовищные поступки. Чудовищные».

Султан Ариф вспомнил о вреде, причиненном им во имя Соленых островов, о множестве загубленных жизней, о тех, кто и сейчас томился в тюрьме.

Он протянул руку, взял стакан и выплеснул его содержимое в горло.

— Браво! — воскликнул Бонвилан. — Только поосторожнее со стаканом, он хрустальный.

Султан швырнул стакан на стол и стал ждать, когда подействует яд. Онемение конечностей — первый симптом отравления аконитом. Пальцы начало покалывать, и Султан уставился на них, словно они принадлежали другому человеку.

— Немеют, — сказал он.

— Превосходно! — воскликнул Бонвилан. — Начинается.

Султан слишком хорошо представлял себе, какие страдания его ожидают. Ему еще повезет, если он вообще выживет.

— Сыграй что-нибудь печальное, — приказал Бонвилан скрипачу, хотя тот не мог слышать его. — Нужно развеселить капитана.

Час спустя Султан скреб пальцами ковер, легкие жгло огнем, каждый вдох был, точно удар кинжала. Бонвилан присел рядом на корточки и щелкнул пальцами, привлекая его внимание.

— Вот теперь, капитан, — добродушно сказал он, — в следующий раз, когда я прикажу тебе убить слепого, ты сделаешь это. Понял?

Султан не то кивнул, не то просто спазматически дернул головой. В любом случае, Бонвилан не сомневался, что урок усвоен.

Настало время лететь. Закат и отлив. Мост из глинистого сланца стал гладким, как никогда, двигатель был заправлен. Ничто больше не удерживало Конора — кроме чувства тревоги.

Он сидел на плоских камнях, высматривая в небе птиц.

— Ты не слышишь летучих мышей? — спросил он Линуса.

Тот сидел рядом, вытянув на песке длинные худые ноги.

— Летучих мышей?

— Да. Если где-то поблизости есть логово летучих мышей, они могут повредить пропеллер.

Линус помолчал.

— Нет. Никаких летучих мышей. Но кто-то крадется по гребню. Я слышу шарканье. Сильное шарканье.

Конор встал и обернулся, вытянув шею, чтобы лучше видеть. Вдоль гребня, словно зубы в огромном рту, выстроились горожане, и число их увеличивалось с каждым мгновением. Они таращились вниз, на Летчика.

— Весь Килмор здесь, — простонал он.

— А ты рассчитывал, что будешь раздавать алмазы, сооружать на побережье машину тяжелее воздуха и при этом сохранишь все в секрете? Ты — Летчик и летишь, чтобы дать бой Бонвилану. Он тут непопулярен.

— Смотри, они зажигают фонари.

Линус похлопал себя по виску.

— Я не могу смотреть, мальчик. Я слепой, ты забыл? Кстати, разве тебе не будет пользы от света?

— Бог мой! — воскликнул Конор, — Конечно. Свет мне очень даже поможет.

— В таком случае пригласи этих добрых людей спуститься. Ведь уже через несколько часов все это не будет иметь никакого значения. Королева узнает правду; Бонвилан будет изгнан; и ты снова станешь сэром Конором Соленых островов.

— Еще неизвестно. Все может завершиться совсем иначе.

Линус встал и отряхнул штаны.