Он был на середине лестничного пролета, когда прозвучал первый выстрел. Так быстро? Так быстро? Кто получил пулю? Может, король Николас выстрелил первым? Тогда все хорошо. Лишь один выстрел, в конце концов. Один выстрел — один человек.

Он продолжал подниматься, но теперь более настороженно. Ему не улыбалось, чтобы король или учитель застрелили его как предателя. Они, конечно, будут нервничать, ожидая появления людей Бонвилана. Да и необходимость предостерегать кого бы то ни было теперь отпала. Слишком поздно.

Конор остановился в дверном проеме, щурясь от яркого света. Глаза снова обрели способность видеть как раз в тот момент, когда Бонвилан застрелил бросившегося на него Виктора.

Конор потерял дар речи, когда разглядел открывшуюся ему живописную, но от этого еще более жуткую картину. Король мертв. Виктор тоже. Ужасно. А Бонвилан ухмыляется и разговаривает сам с собой, точно безумный. Потом он вкладывает пистолет в руку Виктора. Нет, эти события не могут происходить на самом деле; они скользят по поверхности реальности, словно камни, пущенные вдоль морской глади. Ночной кошмар, вот что это.

Послышался стук в дверь, и вошел часовой. Конор узнал его по тем временам, когда странствовал по коридорам замка с Изабеллой. Олух, ставший караульным благодаря связям. Однако человек тем не менее, и, следовательно, нужно его предостеречь.

Конор набрал в грудь воздуха, чтобы крикнуть, и тут часовой заговорил с Бонвиланом. Этот человек участвовал в заговоре! Бонвилан ускользнет от правосудия, никаких сомнений. Король мертв, и память Виктора будет очернена. Невыносимо!

Нужно каким-то образом помешать осуществлению этого заговора. Нельзя допустить, чтобы Бонвилан добрался и до Изабеллы. Низко пригнувшись и прячась за мебелью, Конор подполз к Виктору. Тот лежал на боку. Глаза широко распахнуты с выражением удивления, на губах пузырится кровь. Мертв. Мертв. Конор изо всех сил сдерживал слезы. Чего в такой ситуации ждал бы от него Виктор? А отец? Чтобы он помешал этому заговору. В нескольких сантиметрах от его руки лежал заряженный пистолет, и он провел немало времени, обучаясь стрельбе.

Внезапно Виктор несколько раз моргнул, его взгляд сфокусировался; ему было даровано еще мгновение жизни.

— Не делай этого, мальчик, — прошептал он, сразу же оценив ситуацию. — Башня Мартелло в Килморе. Найди и сожги ее. Бонвилан не должен узнать наши секреты. Ключ у орла. А теперь уходи. Уходи!

Конор кивнул. Сейчас слезы обильно стекали по щекам, капали с носа и подбородка.

«Башня Мартелло. Килмор. Сожги ее. Уходи».

Возможно, он и впрямь ушел бы, избавив себя от долгих лет страданий, если бы в этот момент француз не испустил последний вздох.

«Мертв. Теперь уж точно».

Конор был в шоке. Потерять друга и наставника дважды на протяжении нескольких минут! Они никогда не полетят вместе. Они никогда не полетят.

Брокхарт в нем взял верх, отпихнув в сторону ученого. Виктор пытался защитить его, но в этом не было нужды: Конор владел всеми видами боевого оружия, включая азиатское и индийское.

Он вытащил кольт из руки Виктора. Прикосновение перламутровой рукоятки к ладони вызвало ощущение уверенности и одновременно сердечной боли. Тысячу раз он вертел в руках этот пистолет, слушая, как Виктор бранит его за самонадеянность.

Он снова повертел его, стараясь успокоиться, и проверил барабан. Осталось пять выстрелов. Хватит, чтобы ранить. Конор встал. Слезы на лице быстро высыхали.

Первым его заметил часовой.

— Но кто этот мальчик у вас за спиной, сэр? — тупо спросил он.

Бонвилан медленно обернулся, успев придать лицу огорченное выражение.

— Ах, юный Брокхарт! — сказал он таким тоном, словно ждал появления Конора. — Какая ужасная трагедия.

Конор нацелил кольт в грудь Бонвилана; достаточно крупная мишень.