Я отскочил к стене. Процессия вышла на лестницу и направилась вниз, я кинулся следом.

Носилки ловко впихнули в чрево микроавтобуса. Мне, неотрывно наблюдавшему за происходившим, стало видно, сколько разной аппаратуры находится внутри машины. Из груди вырвался вздох облегчения: если Воронову станет хуже, у этих врачей под руками есть все необходимое. Доктор и двое молодых мужчин устроились около больного, четвертый пошел к кабине. Открыв пассажирскую дверь, он неожиданно обратился ко мне:

– Не надо завтра посещать больного – только потратите время на дорогу и поцелуете закрытую дверь отделения реанимации. И бананы Воронову долго не понадобятся. Просто звоните.

Мини-вэн завыл сиреной, замигал маячками и исчез из вида. Я прилип к асфальту, меня словно придавило бетонной плитой.

Сколько времени я провел в отупении? Не спрашивайте, не знаю. Из состояния ступора меня вывел телефонный звонок.

– Добрый день, – прохрипел незнакомый баритон, – позовите Подушкина.

– Слушаю, – сдавленным голосом произнес я.

– Ваш телефон мне дал Максим Воронов, – завел незнакомец.

Бетонная плита испарилась.

– Вы Глеб Филов?

– Так точно.

– Нам нужно поговорить.

– Куда и когда подъехать? – деловито осведомился собеседник.

– Можем пообщаться в моем офисе, он в центре. Или в любом удобном для вас месте, – предложил я. И тут же услышал:

– Через час прикачу, говорите адрес.

Завершив беседу, я собрался, раз уж нахожусь на улице, сходить в супермаркет за сахаром, чаем и еще кое-какими мелочами, медленным шагом двинулся в нужную сторону, но тут в кармане опять запищала трубка. На сей раз меня разыскивала Николетта. Обычно я всегда отвечаю на ее вызовы: если не откликнуться, маменька примется названивать, так что лучше отозваться сразу. Это как визит к дантисту – чем раньше пришел, тем быстрее забудешь про больной зуб. Но сейчас мне категорически не хотелось беседовать с ней, перед глазами стояли носилки с безвольно лежащим на них Максом. Я запихнул мобильник в карман и вдруг услышал резкий, напоминающий скрежет ножа по стеклу женский голос:

– Вава! Немедленно отзовись!

Я вздрогнул, достал продолжавшую пищать трубку и уставился на нее.

– Вава! Что за глупость ты затеял? – злилась маменька.

Я потряс головой. Как это возможно – я никак не реагирую на вызов, на экране мигает слово «Николетта», а она со мной беседует?

– Хватит идиотничать! Задери голову!

Я подчинился и увидел маменьку, она стояла на крыше дома на террасе, выход на которую был из моей квартиры.

– Вава, немедленно сюда! – прозвучал новый приказ.

Я нажал на экран по-прежнему пищащей трубки.

– Прости, я очень тороплюсь.

– Отказываешься спасти умирающего человека?

Я опять посмотрел на самый верх дома. Николетта не выглядела больной, а слова про свое спасение она произносит всякий раз, когда вы пытаетесь поступить по-своему, а не так, как ей хочется.

Слева послышался вой сирены, к подъезду подкатила «Скорая», обычный микроавтобус белого цвета. Из кабины, тяжело вздыхая, выползла полная женщина лет пятидесяти и стала надсадно кашлять.