Танька схватила его за руку – покрепче, чем только что держалась за ствол автомата, – и потащила прочь.
Сначала Танька почувствовала, что ногам ее как-то неловко, и, глянув вниз, увидела, что ремешок проклятый все-таки лопнул и бежит она уже в одной босоножке. Но это бы еще ничего – хуже, что спутник ее стал все чаще спотыкаться и замедлил бег.
– Навязался на мою голову! – в отчаянии воскликнула Танька, когда он в конце концов совсем остановился, прислонился к стене дома и сполз по ней так, будто его и правда расстреляли.
Что с ним делать, непонятно. Сидит на асфальте с закрытыми глазами, но вроде в сознании – дышит тяжело и прерывисто.
Танька присела перед ним на корточки, потрясла его за плечо и попросила:
– Побежали, а? Они ж передумают и догонят.
По уму, надо было не его уговаривать, а самой мчаться во весь дух куда ноги несут. Но она не могла этого сделать. Не его не могла оставить, а, наоборот, сама боялась остаться без него. Даже непонятно, почему так: помощи от сидящего никакой, обуза только, но оторваться от него страшно. Надо же! Когда висела на стволе автомата, никакого страха не было, а те– перь вот…
На ее просьбу он не ответил.
– Ты умираешь, что ли? – всхлипнула Танька.
Он молчал. Потом наконец хрипло проговорил:
– Нет.
– Тогда вставай! – встрепенулась она.
Он попытался подняться. Вздулась жила на высоком лбу, даже под кровяными разводами было видно. Но ничего у него не получилось – рука, упиравшаяся в асфальт, подломилась, и он завалился на бок. От этого Таньке стало совсем страшно, и она заревела в голос.
– Что ты?.. – пробормотал он.
Глаза у него наконец открылись. Левый, правда, не очень-то, потому что заплыл кровью, но правый смотрел не мутно, а с соображением.
– Бою-усь!.. – выла Танька. – Я бою-усь! Не умирай!
– Не умру. – Это он произнес хоть и хрипло, но уже твердо. Танька как по команде перестала выть. – Не умру, – повторил он. – Но идти пока не могу.
– Я тебя не дотащу, – предупредила Танька.
– О тебе речи нет. Надо позвонить. Жетон для телефона есть?
– Не-а.
– Ч-черт…
– Да ладно – жетон! – воскликнула Танька. – Ты скажи, куда звонить! Номер скажи.
– Запиши, – сказал он.
– Чем? – хмыкнула Танька. – Пальцем? И так запомню.
Откуда она собирается звонить, он не спросил – продиктовал телефонный номер, и Танька сорвалась с места.
Хоть от дома-книжки бежали во весь дух, она краем глаза приметила по дороге какое-то кафе, к нему теперь и вернулась. Оказалось, это сосисочная. Она была закрыта, но Танька так заколотила в дверь кулаками, что открыли ей через пару минут.
– Чего ломишься? – настороженно спросила тетка.
Она была толстая и стояла на пороге так, что мимо нее мышь не проскочила бы. Но Танька не мышь.
– Теть! – пронзительно крикнула она. – Я от мамы потерялась!
– И что?
– Дайте папе позвонить! – заканючила Танька. – Он приедет и меня отсюда заберет.
Тетка не сдвинулась ни на сантиметр, но Танька нюхом почуяла, что она заколебалась, поэтому для верности прибавила звук и заныла на одной высокой ноте:
– Те-еть!.. Я только два слова скажу! Только куда папе ехать!
– Раз знаешь, куда ехать, почему сама домой не идешь?
«Вот сволочь! – подумала Танька. |