|
И мы легли спать. На следующий день мы спустились к завтраку – я думал, что я во II «B» и остался с ним на урок, но потом мне пришлось уйти в III «B». Я пришел в середине урока и сел в переднем ряду, в первое утро я почти ничему не научился. Потом я присоединился к четвертой спортивной сборной и поиграл в раундерз – мы набрали на семь очков больше. Меня перевели в третью, но там я справлялся не очень хорошо. В мой первый день в третьей крикетной меня поставили слева от калитки, однако мне не удалось остановить мяч. И подающим меня не поставили.
Иан Хикс Я беспокоился насчет уроков, боялся, что меня подкуют во время футбола, и гадал, чем нас будут кормить, вдруг у меня произойдет расстройство желудка, как всегда было дома. И как там мама в машине, смогла ли она благополучно вернуться домой. Я лег в постель, и все стали спрашивать, как меня зовут. А на следующее утро учитель вошел в класс и спросил: «Хикс, вы уже научились делать историю?» Я ответил: «Да, немного». К дневному завтраку я уже совсем освоился.
Р. Коли В мой первый школьный вечер мне стало страшнее всего, когда я увидел, как мама с папой уезжают по дороге. Однако потом я познакомился с мальчиком по фамилии Поуви. Мы с ним немного погуляли до колокола к ужину, а потом пошли на ужин. Я показался всем очень чудным, потому что выпил 3 чашки молока и съел несколько ломтей хлеба и 3 булочки.
М. Долан Когда пришло время спать, мы умылись и легли в постели. Нам разрешили поговорить до 7 часов, и мы все время разговаривали. Когда закрывалась дверь, мы разговаривали очень много, а если нас ловили, то приходилось по двадцать минут стоять около кровати. От этого уставали ноги.
Я обнаружил, что меня страшит этот странный мир мороженых дней и павильонов третьей сборной, – мир, в котором тебя ставят слева от калитки. А мысль о том, что меня могут спросить, научился ли я уже делать историю, и вовсе внушила мне ужас. Историю я знал довольно хорошо благодаря и маме, которая сама была историком, и нескончаемым викторинам, которыми я изводил ее, таскаясь за ней по дому, однако в том, что я ни в коей мере не «научился делать историю», сомневаться мне, безусловно, не приходилось. И еще одна заметка привела меня в недоумение, в коем я пребываю и по сей день. Я чувствовал, что она намекает на что-то – на что-то слишком ужасное, чтобы назвать его по имени. И в этом, если учесть название заметки, присутствовала несомненная ирония.
«СТРАХ»сочинение С. Александера
Страх – это основа трусости, а трусость противоположна храбрости, однако страх храбрости не противоположен. Во многих случаях страх является даже основой храбрости, и потому его можно считать явлением необычным.
Дальше все становится еще сложнее – автор приплетает к своей аргументации Сократа и Дугласа Бадера, так что я и сейчас несколько теряюсь, читая это сочинение. Зато меня немного ободрило следующее:
ВИННИ
Винни была милой маленькой пони. Нрава она была мягкого и любила повышенное внимание. Когда она умерла, ей было уже много лет. Все, кто ездил на ней, вероятно, надолго запомнят ее. Она была очень стойкой и терпеливо сносила удары, которыми ее осыпали. Я никогда не видел, чтобы она выходила из себя, и потому думаю, что если Небеса существуют, то Винни сейчас там. Винни отошла в мир иной 30 января, под вечер. Да обретет она покой посреди бесконечных пастбищ Рая. Дж. Биссет
Мне кажется, я этого Биссета помню. |
