Лев Гурский. Автограф
В 2011 году в серии «ЖЗЛ» вышла биография Козьмы Пруткова. До этого в той же серии выходили биографии Арины Родионовны и короля Артура. — Ну ладно, ты меня догнал, и чего же ты хочешь? — устало спросил Колобок. После трехчасовой погони он выглядел помятым. К некогда румяному боку прилипли хвоя и веточки. — Съесть меня? — Нет-нет! — замотал головой Бобыкин. — Ни в коем случае. Даже если бы хотел, права не имею. Я же из будущего, нам вмешиваться строго запрещено. Вы историческая личность, вы субъект мировой литературы, ваш жизненный путь менять нельзя. Да и потом, сами посудите: кто вы и кто я? Вас только равный убьет. — Это верно, — хмыкнул Колобок. — И без тебя желающих до хрена. Как ни крутись, всё равно сожрут, эпоха у нас такая… Так чего надо-то? — Роспись, всего лишь словечко, одно! — Бобыкин показал Колобку указательный палец. — Понимаете, у меня хобби. Редкое. Народ в основном гоняется за автографами авторов книг… ну там Пушкина или Коклюшкина… а у меня другой подход, нестандартный: я «жэзээлки» коллекционирую, с автографами героев. Приходится шевелиться, охота пуще неволи, хе-хе… Выйдет «Екатерина Великая» — я мчусь в восемнадцатый век, выйдет «Понтий Пилат» — лечу в первый… У меня уже все практически в коллекции, даже Ржевского я уломал.
— Погоди, — удивился Колобок. — Того самого поручика? Который с Наташей Ростовой? А я ведь думал, что он всего-навсего… — Вот-вот! Он точно так же пытался отбояриться, такими же словами! — со счастливой улыбкой перебил Колобка Бобыкин. — Я, дескать, не человек, а плод народной фантазии, мифологическое существо, как Змей Горыныч… А я ему — оп-ля! — и книгу показываю, в «ЖЗЛ». «Поручик Ржевский», всё честь по чести. Раз, говорю, вы есть в серии, то уж будьте любезны, не манкируйте. И Горыныч, кстати, говорю, на своем томе уже расписался. Я весь Юрский период обегал, пока его не поймал. — Ладно, показывай книжку, — вздохнул Колобок. Бобыкин просиял и жестом фокусника извлек из-за пазухи солидный бело-черно-синий том в фирменном серийном оформлении. — Похож, — признал Колобок, глядя на обложку. — Не скажу, что сходство стопроцентное, но в целом, да, это я… Ну-ка полистай мне, а я погляжу, чего там понаписали… Ага… Дедка и бабка, генеалогическое древо, это понятно… История сусеков на Руси, происхождение термина «колобок», триста рецептов приготовления меня, Лесной кодекс, рацион питания волков и лис, схемы сезонной миграции животных… А это что за идиотский раздел? «Колобок повесился»? С ума сошли? — Апокрифы, — смущенно кашлянул Бобыкин. — Пожалуйста, не обращайте внимания. Это приложение, для увеличения объема. Их отделу маркетинга не нравится, когда книжки слишком тоненькие, хуже продаются. Вы бы видели биографию Чапаева! Там апокрифы занимают половину книги. А у Рабиновича — так вообще три четверти. Колобок с раздражением фыркнул. — Ну и как, по-твоему, я поставлю тебе автограф? — сварливо поинтересовался он. — Рук, как видишь, у меня нет. — Вот и Венера, извините, Милосская точно так же мне говорила, — широко улыбаясь, откликнулся Бобыкин. — А я ей отвечаю: не переживайте, говорю, свойство, говорю, мышечной моторики таково, что индивидуальный почерк сохраняется, если расписываться ногой или даже ухом… Так что, если вас не затруднит взять эту шариковую ручечку в рот… я ее продезинфицировал спиртиком, не тревожьтесь, никаких микробов… Я вам титульный лист сейчас открою, а вы не откажите в любезности вот тут, на пустом месте, поставить свое факсимиле. |
