— Благодарю! — горячо воскликнул Марков.
— А как зовут секретаря? — спросил Аввакум. — Секретаря профессора Трофимова?
Наталья Николаева! — Марков покраснел. — А что?
— Я забыл ее имя! — засмеялся Аввакум.
Положив книгу на одеяло, он смотрел через раскрытое окно в расстилавшийся за ним мрак и думал о Бруте: «Какой он был мечтатель! Какой романтик!.. Полная противоположность Кассию, его другу, человеку кулака и рискованных авантюр…»
Он уже почти погрузился в сон, как вдруг почему-то вспомнил Станилова. Может, и у него такие же грубые кулаки, как у Кассия… Странно, странно! Однажды он заехал к нему на виллу и застал у него в зале, той самой, где стоит тяжелый дубовый стол, корреспондента одной западной газеты, которого Центр держал, и не без оснований, под наблюдением. Этот человек дважды «по ошибке» ехал не по тому шоссе и дважды «случайно» попадал в зону радарных установок. Станилов десять лет прожил в Париже, и, вероятно, у него была возможность познакомиться со всякими корреспондентами. Но почему именно этот оказался у него на вилле?
А эти его вчерашние «ребусы» и «фокусы»… Не было ли это своего рода волчьей ямой? «Зовите на помощь Аввакума, он мастер разгадывать загадки…» Что ж, ладно, ладно!
Брут… Историческая эстафета, флажок ее всегда оставался в руках мечтателей. Но этот грубиян Кассий с его железными кулаками!..
Близилась полночь. Горел свет, третий том Плутарха свалился на пол. Сквозь сон Аввакуму послышался знакомый голос:
— Товарищ майор!
Голос знакомый, близкий, теплый, а обращение — по уставу.
— В чем дело, Марков? — спросил Аввакум, не раскрывая глаз. Веки отяжелели, слиплись.
— 07! — прошептал Марков.
Почему он говорит шепотом? Боится, как бы не перепугать его со сна этим именем?
Аввакум потянулся и сдвинул одеяло на грудь.
— 07! — повторил Марков.
— Ладно! — пробормотал Аввакум. Потом вдруг приподнялся, опираясь локтями о подушку. Веки его разомкнулись наконец, и в глубине глаз блеснули гарпуны. — Где 07? — спросил он.
— Я видел, как он стоял на берегу, неподалеку от академической виллы, — глухо ответил Марков. — Я толь ко начал было делать разворот, повернул моторку влево, к берегу, гляжу — он. Луна — все видно!
Аввакум помолчал, потом нагнулся, поднял с пола книгу и бережно положил ее на ночной столик.
— Ты сообщил полковнику Василеву?
Марков кивнул утвердительно. Он разогнал вовсю моторку и через две минуты был уже здесь. Сразу же по прямому проводу связался с полковником, но…
— Что «но»? — спросил Аввакум.
— Полковник сказал, чтобы я занимался своим де лом и чтобы впредь попусту не поднимал тревоги.
Марков, казалось, был и встревожен и в то же время очень огорчен.
— Ты действительно видел 07? — спросил Аввакум. — Может, это был кто-то другой, похожий на него?
— Клянусь честью! — горячо воскликнул Марков и по-военному вытянулся в струнку. — Вы ведь знаете, я пока еще ни разу не обманулся, у меня, слава богу, глаза не на затылке! — добавил он.
— Вероятно! — сказал Аввакум. — Вероятно, ты не обманулся. — Он опустился на подушку и натянул одеяло. — Но раз Василев приказал не тревожиться, значит, так и должно быть… — И усмехнулся; глядя ему в лицо. |