— Но что ей это дало?

— А разве не понятно? — усмехнулась Климова. — Она не выбила свой камень из дома этим ударом, но зато выбила из главных тренеров меня. Красивый удар, не так ли? Как керлер, я его оценила по достоинству, но как тренер… — Она резко замолчала.

Он тоже молчал, боясь ее спугнуть.

— Особенно красиво смотрятся двойные или тройные тейк-ауты, — вновь заговорила Калерия. — Но это уже великое искусство. Представь: три снаряда разлетаются в разные стороны, при этом все камни одного цвета остаются неподвижными. Необходимо точно рассчитать траекторию разлетающихся камней, чем она выше, чем дальше друг от друга находятся камни, а для этого надо запустить снаряд с силой, но чтобы он при этом закрутился очень слабо. Это ювелирный бросок и необычайно красивый. Вообще в керлинге много красивого. К примеру, подъем. Своим камнем надо подтолкнуть свой же, чтобы поставить его на нужную точку. Или втолкнуть свой камень в дом, а камни соперника оттуда вытолкнуть. При этом борются два скипа, каждый со своей тактикой. Кто-то предпочитает ставить перед домом защитника — гарда, или даже защитников. Кто-то идет напролом. Иные это совмещают. Самые искусные.

— Как играла Лукашова? — спросил он.

— Разнообразно. Она неглупа. Но характер… — Калерия аж передернулась. — Почему-то она решила, что мой опыт ей не нужен, что сама со всем справится.

— И кто теперь ее заменит?

— Кто у нас будет скипидарить на олимпийской поляне? — усмехнулась Климова. — Еще не решили.

— Прости, что?

— Скипидарить — быть скипом. Капитаном. От которого на поляне, иначе, на поле для игры в керлинг, зависит все. Место вакантно.

— Разве не Свиридова?

— Свиридова Олимпиаду сольет, — твердо сказала Калерия.

— Почему ты так думаешь? Потому что она старая?

— У нее нет контакта с игроками даже ее команды. С ней что-то происходит в последнее время. А что — я сама пока не пойму.

— Может, это она устранила Лукашову? А теперь мучается угрызениями совести.

— Для нее это был единственный шанс попасть на Олимпиаду.

— Лера, кто сделал тот бросок?

— Я не видела. Слушай, по-моему, я свой номер отбыла, — резко сказала Калерия. И демонстративно посмотрела на часы. — Провела с тобой достаточно времени, дабы закрепить в сознании масс мысль, что я твоя любовница, и прочитала тебе краткий курс истории керлинга.

— Очень уж краткий, — пожаловался он.

— Вся эта информация есть в инете. И даже больше. Не ленись — почитай. А я пойду спать.

Он уже понял: уговаривать бесполезно. Как только речь заходит о покушении на Алину, Климова замыкается в себе. Она, безусловно, знает, кто сделал тот смертельный бросок. Но покрывает преступника. Либо сама является преступницей. А не скрывает свою вражду с Лукашовой лишь потому, что все об этом знают и обязательно расскажут.

«Могла или не могла?» — гадал он, глядя, как Климова идет к двери. На столе осталась недопитая чашка зеленого чая.

— До завтра, — бросила она перед тем, как закрыть дверь.

Он даже сказать ничего не успел.

«Зачем она приходила?» Он понял, что имеет дело с человеком, который привык рассчитывать все свои ходы, хорошим психологом, обладателем устойчивой нервной системы.