|
И царевну знаю – кремень. Не ужились бы вы, огня было бы… А Ваня сгорел бы в нем, что пук соломы. Вы бы душу ему надвое разорвали.
– Я?! Своему сыну?! Никогда! – Отпусти его, родная. Отпусти. Мальчик вырос. Матвей не спорил, просто шептал, а Феодосия все сильнее осознавала, что он прав. И отпустить придется. Может, и не идеальная жена Софья, да ведь любит ее сынок. И она его тоже любит… Ваня, считай, третий человек в государстве сейчас. Государь к сестре прислушивается да к Ивану! А все же… Нет! Нет идеальной невестки для свекрови! Матвей понял чувства супруги по подрагиванию ноздрей, по сдвинутым бровям, но больше спорить не стал. Феодосия не глупа. Может, Софью она и не полюбит, но гордыню смирит. А где осознание, там и понимание. Где понимание, там и мир будет. Дайте лишь время.
Кому писать! Этой твари, которая мутит венгров, подбивает их на беспорядки, даже сумела отколоть кусок его личной территории… этому Текели! Да будь его, Леопольда, воля, болтался бы тот в петле! И самое ему там место было бы! Но не сейчас… Не когда к границам его страны идет турецкое войско. Громадное! И… Леопольду было страшно. Он уже не вспоминал, что такое же, даже больше и страшнее, войско двигалось на Польшу – ну так ничего, отбились… но кого волнуют эти варвары? Пусть только попробуют не прийти на помощь! Негодяи… Он вежливо писал, что Австрия, конечно, может признать суверенитет – и даже даровать Имре княжеский титул, но… пусть тот подтвердит свою преданность – делом. Например, первым встанет воевать с турками. Не пропустит их через свои земли. В конце концов, Вашварский мир еще не окончился! Так что… подлость сие! И бесчестие падает не только на головы турок, но и на головы их пособников. Союзные войска еще не пришли, так что Леопольд хватался за соломинку – и отчетливо понимал, что могут ведь и не успеть. И вряд ли его что-то спасет. Германские княжества? Венеция? Он писал всем – и отчетливо понимал, что может, еще как может проиграть. А в политике проигрыш не прощается.
– Ян! Ясновельможные паны крепко обнялись, не обращая внимания на разницу в состояниях. Подумаешь – один чуть ли не богаче короля, а второй вынужден жить на Руси, потому что дома ему сейчас будет… тяжко. Главное – воинская дружба, а она их соединила накрепко узами симпатии и взаимного доверия. – Как дела, друже? – Пока не жалуюсь. – Ян усмехнулся. – Мы с Еленой недавно повенчались. – Да что ты! Радость-то какая… – Только это втайне. В королевской часовне, свидетелями их величества были… Елена непраздна. – Ян, так это ж замечательно! – То верно, да мы на войну уходим. Случись со мной что – она пани Собесской останется, не русской девкой. Сам понимаешь. – Шипят наши гады? То есть паны? – Шипят. Ян поморщился, что не укрылось от взгляда Ежи. – И у меня Бася тож… второго ждем. – Ну, поздравляю! Как только ты решился ее оставить… – Она сейчас в Дьяково, не в Кремле. А там царевна Анна всем нынче заправляет. Царевна Софья теперь рядом с братом днюет и ночует, тяжко государю. А вот другие царевны поразъехались. Царевна Анна в Дьяково, царевна Татьяна в Крыму с мужем… – Вот уж где дело невиданное! Царевна да простой казак, чуть ли не вор… – Э, нет. Род Разиных – тоже древний. Да и то сказать – необычно уж то было, что царевны замуж повыходили. |
