Ходжес проанализировал факты и решил, что ситуация попадает под категорию обычной проблемы. Для любого офицера ВМС существует предел обычного, о котором Сэндлер на инструктаже не рассказывал. Дювел качал головой, наблюдая за блондинкой: та стояла у машины и шепталась с Лопесом. Она напоминала ему отцовскую жену номер пять: те же грустные голубые глаза, пухлые губы, по-змеиному острые зубки, то же умение драться.

Тиффани не сводила глаз с Алисиной сумочки: наверняка и впрямь Гуччи, а не фейк. Мечта любой катои увидеть, как из обоссанной бэхи появляется по-настоящему стильная женщина. Но как эта русская связана с другими фарангами, Тиффани не понимала. Определенно фаранги положили глаз на «БМВ» Пива, и блондинка им помогает.

– Они угоняют тачку Пива, – сказала Тиффани вслух.

С тех пор, как подоспел патрульный отряд, она заговорила впервые. Ее голос, похожий на баритон, звучал спокойно, словно ее спросили, как сделать, чтобы детям всего мира жилось лучше. Ходжес прищурился и разобрал надпись на ленте: «Мисс Белый Сад. 1 место». Он склонил голову набок и зацокал языком.

– Конкурс красоты?

– Тиффани победила, – ответил Дювел. – Она в университете учится. Рад знакомству, Тиффани. Пиво рассказывал мне про твою учебу.

– Дювел, сейчас не время обсуждать ее учебу, – заметил Ходжес.

Пиво притянул Тиффани к себе, отодвинув ее от Дювела.

– Этот тип непристойно перед ней обнажался, – он показал на Лопеса.

– Ерунда, – парировал тот.

Монтана, стоявшая чуть поодаль, твитнула: «Трансвестит – королева красоты презрительно смотрит на пехотинца с пушкой. Так мы потеряли Ирак».

Пиво сбросил Ходжеса со счетов и двинулся прямиком к фарангу, донимавшему его джай йен, единственному вменяемому типу в форме.

– Объясни им, кто мой отец, – велел он.

– Я знаю его семью.

– Чудесно, – отозвался Ходжес. – Значит, можно расходиться. Скажите им, что мы извиняемся.

– Извиняетесь? – заржал Пиво. – Извиняетесь, мать вашу? – Он оглядел Дювела, словно проверял, не мятая ли у него форма, не рваная ли, не висят ли нитки. – Арестуй их всех, – велел он, точно считал Дювела подчиненным, обязанным выполнять его приказы.

Прежде Пиво не требовал, чтобы в его собственной стране один фаранг арестовывал другого фаранга. На Уокинг-стрит русские держат целую сеть баров и не пускают тайскую полицию на верхние этажи. Что стало с Таиландом? Появились запретные зоны. А сейчас на стоянке отцовского отеля его оскорбляют в присутствии подруги и деловых партнеров. Разве можно терпеть побои, унижения, да еще умолять фаранга сделать то, чем ни один тайский коп не пренебрежет, – выцарапать нал у преступников?

Монтана осветила салон «БМВ» фонариком и заглянула внутрь – пахло пивом, мотор не заглушили, кондер работал. Она села на пассажирское сиденье, дверцу не закрыла и, не отключаясь от происходящего на стоянке, настучала твит: «Три урода-морпеха, которые даже подружек завести не могут, дерутся из-за трансвестита. Нули никчемные».

– Эти парни ничего противозаконного не совершили, – сказала Алиса Дювелу.

– Похоже, тут недоразумение, – проговорил Ходжес. Получилось очень по-тайски.

– Она врет! – заявил Пиво.

– Зачем ей врать? – спросил Ходжес.

– Она говорит, что пехотинцы ничего противозаконного не совершали, – вставил Дювел.

– Дювел, ты на чьей стороне? – вскинулся Пиво.

– Ни на чьей.