– Думаю, что не отниму у вас много времени, – постаралась я успокоить ее. – Скажите, когда вы в последний раз получали известия от миссис Болдт? Кстати, она мисс или миссис?

– Миссис. Она вдова, хотя ей всего-то сорок три года. Была замужем за человеком, который владел рядом заводов на юге. Насколько мне известно, три года назад он умер от инфаркта, оставив ей кучу денег. Именно тогда она и купила здесь квартиру. Проходите, располагайтесь.

Я проследовала за ней направо, в обставленную под старину гостиную. Комнату заливал рассеянный золотистый свет, проникавший сквозь бледно-желтый тюль. Судя по запаху бекона, кофе и чего-то еще, сдобренного корицей, хозяйка только что позавтракала.

Дав понять, что спешит, Тилли, казалось, была готова уделить мне столько времени, сколько потребуется. Она села на тахту, я заняла деревянное кресло-качалку.

– Судя по всему, в это время года она обычно живет во Флориде, – начала я.

– Ну да. У нее там еще один кондоминиум. В Бока-Рейтоне – знать бы еще, где это. Кажется, недалеко от Форт-Лодердейла. Сама-то я никогда не была во Флориде, так что все эти города для меня не более чем пустые звуки. В общем, она обычно уезжает туда где-то около первого февраля и возвращается в Калифорнию в конце июля – начале августа. Говорит, что любит жару.

– И вы отправляете ей ее почту, пока она там?

Тилли кивнула:

– Я делаю это примерно раз в неделю, в зависимости от того, как много корреспонденции успевает накопиться. А она каждые две недели присылает мне коротенькую весточку. Просто на почтовой открытке – передает привет, сообщает, какая погода во Флориде и надо ли пригласить кого-нибудь, чтобы почистили у нее в квартире шторы. Нечто подобное. В этом году она писала мне вплоть до марта. С тех пор ни слуху ни духу. Это не очень-то на нее похоже...

– А у вас, случайно, не сохранились эти открытки?

– Нет. Я их всегда выбрасывала. Не люблю копить барахло. На мой взгляд, в мире и так слишком много макулатуры. Я читаю письма и выбрасываю – вот и все.

– Не упоминала ли она, что собирается куда-нибудь съездить? Что-нибудь в этом духе?

– Ни слова. Ну разумеется, перво-наперво это и не мое дело.

– Вам не показалось, что она чем-то расстроена? Тилли задумчиво улыбнулась:

– Ну, знаете, трудно выплеснуть эмоции на небольшой почтовой открытке. Там для этого слишком мало места. По крайней мере я никакой перемены в ней не заметила.

– Есть ли у вас какие-нибудь соображения относительно того, где бы она могла быть?

– Абсолютно никаких. Я знаю одно – не в ее правилах не давать о себе знать. Несколько раз я пробовала дозвониться. Один раз ответила женщина, ее подруга, но говорила как-то резко... Да и в конце концов какое мое дело.

– Кто эта женщина? Вы ее знаете?

– Нет. Да я и вообще не знаю круг ее знакомых в Бока. Это мог быть кто угодно. Я даже имени не запомнила, и не вспомню, даже если вы мне его назовете.

– А что за корреспонденция на ее имя? Продолжают поступать счета?

Тилли недоуменно пожала плечами.

– Ну да. Я не особенно обращала внимание. Просто посылала то, что было. Я как раз собиралась кое-что отправить. Можете взглянуть, если хотите. – Она поднялась с тахты, подошла к дубовому секретеру и, повернув ключик, открыла стеклянную дверцу. Достав стопку конвертов, она бегло просмотрела их и протянула мне. – Нечто подобное обычно и приходит.

Я мельком отметила отправителей. "Виза", "Мастеркард", универсальный магазин "Сакс" на Пятой авеню. Меховое ателье некоего Жака в Бока-Рейтоне.