Возвращаясь к лестнице, я физически ощущала наваливавшуюся на спину темноту, от которой у меня буквально мороз по коже подирал. Перешагивая через одну ступеньку, я поспешила наверх и тут же ударилась головой о балку, от страха едва не лишившись чувств. Пробормотав проклятие, я кинулась вон из жуткого подземелья, словно за мной гнались, и уже в коридоре вдруг заметила, что по мне ползет какая-то мерзость. Это была всего-навсего сороконожка, но я, исполнив невообразимое па, принялась, точно объятая пламенем, отчаянно махать руками, пытаясь стряхнуть с себя бедную тварь. На что только не пускаешься, чтобы заработать на жизнь, раздраженно подумала я. Вышла во двор, закрыла за собой дверь и присела на крылечке, чтобы немного отдышаться и прийти в себя.

Мне пришло в голову, что будет нелишним осмотреть задний двор. Не знаю, что я рассчитывала там найти, – ведь со дня убийства прошло полгода. Моему взору открылись заросли кустарника, который давно не видел садовых ножниц, и чахлое – видимо, от недостатка влаги – апельсиновое деревце, усыпанное пожухлыми прошлогодними плодами. Сарайчик оказался сборный, из тех, что можно заказать по каталогу "Сирс" и установить где угодно. На двери висел внушительных размеров замок, на вид достаточно надежный. Я подошла к гаражу, чтобы удостовериться. На самом деле это был обычный нарезной замок, который я открыла бы за пару минут. Но у меня не оказалось при себе отмычки, и к тому же нисколько не привлекала идея возиться с замком средь бела дня. Будет лучше вернуться сюда, когда стемнеет – посмотреть, что там держал Грайс или его племянник. Скорее всего ничего, кроме старой садовой мебели, там и не было, но стоило убедиться в этом своими глазами.

Я вернула мистеру Снайдеру ключ и поехала к себе в контору. Почту еще не приносили, на автоответчике тоже ничего не было. Я поставила варить кофе и вышла на балкон. Куда же могла запропаститься Элейн Болдт? И где, черт возьми, ее кот? Я не знала, что и подумать. Я подготовила контракт для Джулии Окснер и сунула в почтовый ящик. Потом налила себе кофе, села за стол и стала крутиться на кресле. Наконец, чтобы как-то отвлечься от нахлынувших сомнений, решила заняться черновой рутиной.

Я позвонила в редакции местных газет Бока-Рейтона и Сарасоты и дала объявления. "Всех, кто что-либо знает о местонахождении Элейн Болдт – белая, возраст 43 года..." и т.д., "...просьба сообщить..." – дальше я прилагала свое имя, адрес, номер телефона, предлагая оплату за междугородный разговор переводить на меня.

Замечательно. Что дальше? Я еще покрутилась на кресле. Из головы у меня не выходила миссис Окснер, и я позвонила ей.

Она явно не торопилась брать трубку.

– Алло?

Ну слава Богу. Голос у нее дрожал. Вместе с тем мне показалось, она была как-то радостно возбуждена, словно, невзирая на свои восемьдесят восемь лет, все время ждала, что ей вот-вот позвонят и сообщат какую-нибудь сногсшибательную новость. Вот бы мне так научиться. Однако в тот момент повода для оптимизма у меня не было.

– Привет, Джулия. Это Кинси из Калифорнии.

– Минуточку, дорогуша, я только убавлю звук. Я как раз смотрела по телевизору свою любимую передачу.

– Хотите, я перезвоню попозже? Я не хотела вам мешать.

– Нет, нет. Мне куда приятнее поговорить с вами. Не кладите трубку.

Я терпеливо ждала; посторонний шум исчез, в трубке было тихо. Джулия, должно быть, бежала со всех ног. Наконец...

– Я оставила только изображение, – произнесла она, не в силах отдышаться. – Хотя с другого конца комнаты все равно ничего не видно. Как вы?

– Совсем замоталась, – ответила я.