- Все девушки, - сказал он глянув на часы. - Почти шесть часов утра. Пора идти спать.

- Кому как, - сильно потянулась Александра. - Нам ведь на занятия пора...

Он дал им денег на такси, они весело простились и ушли, а Олег Михайлович пришел к выводу, что дело - наладилось, но что бессонная ночь для него мероприятие уже достаточно тяжелое. Настало время, когда ему нужно экономно распределять свои силы.

Укладываясь в постель, Олег Михайлович подумал, что надо бы выпить полстакана водки, чтоб заснуть покрепче, но потом отказался от этого.

А зря, поскольку умер он ровно через пятьдесят две минуты не по русски - трезвым.

Будучи в состояние глубокого сна он получил две пули в пах и одну в голову. Он не проснулся и уже не слышал, как кто-то сказал над ним, рядом с ним, уже мертвым.

- Ты, козел, из нас проституток не сделаешь.

Так и умер Олег Михайлович - без страданий и боли, почти смерть святого.

Чтобы вся история его жизни, изложенная здесь, имела приятную разуму и чувствам завершенность, стоит, видимо, сказать, что много позже, при разборе его оставшихся дел, оказалось, что в личной бухгалтерии он был предельно аккуратен, оставил завещание, где не только не поделил по справедливости свой дом в Подмосковье и дачу в Крыму, но и капитал, вложенный в ценные бумаги. Не оставил своей последней милостью ни одного из трех сыновей и двух дочерей (в Клубе о них не знали), не забыл ни друзей, ни даже девочек "курятника" - хоть понемножку, но все чего-то получили от его скромного... ну, не совсем правильное определение - наследства. Однако и в завещание Олега Михайловича проскользнул стиль его игривой юности и здесь он не смог не нахулиганить. Он просил друзей поставить через год над своей могилой (когда просядет земля) белую, мраморную небольшую плиту, чтоб на неё уместился такой текст.

Когда покинешь мир Ведь будет все равно Что делал, говорил,

Чем запятнал себя ты.

Поначалу думали, что это стихи собственного сочинения Олега Михайловича, потом определили, что все же это - Омар Хаям (1040-1123), но все равно - мир твоему праху, прощай друг!

...Охранник Мелентьев, бдительно несший службу, услышал три выстрела в коттедже, подхватил помповое ружье и бесстрашно ринулся выяснять ситуацию, но застал в кабинете лишь уже бездыханного старика, залитого кровью. Мелентьев выбежал из коттеджа, обежал все корты, но никого не приметил. Да и трудно было кого-нибудь увидеть - рассвет только начинался, небо заволокли тяжелые тучи и видимость была скверной.

Мелентьев вернулся в кабинет и тут же вызвал милицию, которая приехала через четверть часа, тоже обошла корты, но никаких следов убийцы не обнаружила.

На первые вопросы милиции Мелентьев разом сообщил, что ночью в Клубе были только старые, проверенные кадры в составе четырех девушек, но что они ушли потру, около семи, он сам помог им найти машину и ни одна из них назад не возвращалась.

Где-то чуть за полдень весь "курятник" замели - доставили в следственный отдел окружной прокуратуры, но проку от допросов не было никакого.

Двигаясь по следу сообщений Елены и Александры - заглянули в ночной клуб "Голубой пингвин", там один из швейцаров заявил поначалу, что во время драки ночью кто-то якобы жаловался, что у него пропал пистолет. Но кто швейцар вспомнить не мог. Уточнение ничего не дали - пистолет охранника Эльвиры Дак был не заригистрирован, а потому охранник открестился от своего оружия напрочь, заявив, что это наветы врагов, ему каратисту и чемпиону, оружие не нужно и он обходится, при необходимости, только приемами своего высокого боевого искусства Держать всех четырех девчонок в камере сочли нецелесообразным, ни одной никакого обоснованного обвинения предъявить было невозможно, у каждой оказалось достаточно подтвержденное алиби: Рая и Елена спали до обеда, чему были свидетели, а Елена и Юлия были на занятиях в лицее.