– Может, теперь заговоришь?

Голова египтянки бессильно упала набок, как только он выпустил ее волосы. Оба сыщика обеспокоенно затоптались на месте. Они ничего не имели против пыток, но в данном случае лейтенант явно перебарщивал. Девчонка могла отдать концы, так и не успев ничего сказать.

– Лейтенант, – сказал один из них, – может быть, лучше отвезти эту женщину к нам? У нас есть более эффективные средства допроса.

Мозар Саид бросил на них испепеляющий взгляд, дескать: как они смеют подвергать сомнению его преданность родине...

– Вот увидите, она заговорит, – пообещал он.

По его новому приказу солдаты сняли с девушки наручники и поставили джипы задом друг к другу, на расстоянии метра. Лейла по-прежнему лежала на земле. Они приподняли ее левую ногу, застегнули одно кольцо наручников повыше щиколотки и прикрепили второе к бамперу. Вторую ногу они таким же образом пристегнули ко второй машине. Затем оба водителя заняли свои места и стали ждать приказа.

Мозар Саид склонился над Лейлой и слегка пнул ее между ног, в самое чувствительное место. Она вскрикнула и открыла глаза. В ослепительном свете фар ее любовник показался ей настоящим великаном.

– Это твой последний шанс, – громко произнес он. – Если будешь молчать, то умрешь. Ты почувствуешь, как разрывается твое тело, как ломаются кости...

Лейла с нечеловеческим усилием попыталась заговорить. У нее были сломаны почти все передние зубы.

– Милый, – взмолилась она, – ты же знаешь, что я не шпионка...

Это «милый» окончательно решило ее судьбу. Мозар Саид внутренне содрогнулся: чего только она не наговорит баасистам, чтобы спасти свою несчастную шкуру!..

– Что ж, пеняй на себя, – проронил он. – Молись великому и милосердному Аллаху...

Властным жестом он согнал с сиденья одного из водителей. Тот не заставил себя долго упрашивать. С минуту слышалось лишь урчание двух моторов и отдаленный лай собак. На горизонте, в двух километрах от города, сплошной полосой горели багдадские огни.

Агенты встревоженно переглянулись. Если они привезут лишь бездыханное тело, их ждет несмываемый позор. Один из них собрался духом и подошел к лейтенанту.

– Мне кажется, нужно дать ей последнюю возможность, – сказал он. – Что, если она все же знает что-то важное?..

Мозар Саид успокаивающе улыбнулся.

– Я ее только припугну, – пообещал он. – Если будет молчать – заберете к себе.

Действительно, во время допросов в армейской безопасности нередко применяли подобное средство устрашения. Нужно было иметь стальные нервы, чтобы не запаниковать, слыша рев моторов и видя, как машины начинают разъезжаться в стороны.

Лейтенант отдал приказ. Солдат, сидевший за рулем второго джипа, послушно включил передачу и осторожно начал отпускать педаль сцепления – так, чтобы проехать каких-нибудь полметра и оставить жертву в критическом положении.

Вдруг Лейла закричала:

– Подождите, я знаю, я все скажу!

Она только что вспомнила о разговоре, подслушанном ею в «Багдад-кафе». Вопреки представлениям Джемаля, она понимала по-английски, но с перепугу забыла о том случае. Теперь же упоминание о Баакубе и Черной Пантере обретало как никогда важный смысл.

Нога проститутки были раздвинуты под углом 45 градусов. Мышцы невыносимо тянуло. От ужаса ее вырвало прямо на себя. Сыщики с отвращением поморщились.