У магазина уже собралась целая толпа полицейских в форме и в штатском. Но курд, сидевший сзади, не понял предупреждения Малко. Он выскочил из машины, сжимая в руках кольт 45-го калибра, и выпалил в упор в ближайшего полицейского и зигзагами побежал по Саадун-стрит. Вокруг него защелкали пули, но полицейские так нервничали, что не могли как следует прицелиться. Курд дважды выстрелил в ответ, ранив одного из преследователей, и снова рванулся вперед.

Заметив чуть поодаль кучку босоногих чистильщиков, какой-то штатский крикнул им:

– Остановите его! Это еврейский шпион!

Слова произвели магическое действие. За курдом сразу же устремилась орущая толпа. Он решил свернуть в переулок, ведущий к реке, но ему преградили дорогу полтора десятка злобно орущих пацанов.

Один из чистильщиков бросил свой ящик курду под ноги, и он упал.

Началась расправа. Какой-то торговец железным прутом пригвоздил к земле руку курда, державшую кольт. Подростки принялись колотить его ящиками и щетками, соревнуясь, кто ударит посильнее. К лежавшему подскакивали все новые добровольные палачи. Сначала удары звучали резко, а затем становились все глуше: у курда были уже перебиты все кости. Один из чистильщиков принес откуда-то огромный камень и с победным криком уронил его на голову жертвы.

Оставив лежать на земле то, что еще минуту назад было человеком, все вернулись к «мерседесу» Джемаля. Там полицейские ударами прикладов уже разгоняли толпу.

Капитан армейской службы безопасности несколько раз выстрелил в воздух из пистолета. Полицейские подтащили Малко я Джемаля к патрульной машине и втолкнули вовнутрь. Автомобиль мгновенно рванулся с места.

Оглушенный ударом приклада, Малко ни о чем не мог думать.

Вдруг голову пронзила острая боль. Он закричал, закрыл глаза и снова открыл их, чувствуя, что череп вот-вот расколется пополам.

Он снова закричал, не узнавая собственный голос:

– Хватит! Хватит!

И лишь спустя несколько минут сообразил, что лежит на полу лицом вверх. Малко поднял глаза и увидел медленно вращающийся вентилятор. Один лишь вид рассекающих воздух лопастей вызвал у него непреодолимую тошноту. Но его желудок был уже совершенно пуст и лишь несколько раз судорожно сократился.

Его подняли и посадили на стул. Судя по всему, это были все те же люди. Их лица расплывались перед глазами Малко: он был не в силах что-либо четко разглядеть. Охранники отпустили его, и Малко тяжело повалился на бок, не успев даже понять, что падает. Из-за перенесенных побоев он утратил чувство равновесия.

– Зачем вы собирались встретиться с курдами?

Допрос вел капитан армейской службы безопасности с тонким, аристократическим лицом. Его фраза прозвучала словно в тумане. Вопрос был все тот же: палачам Малко недоставало профессиональной сообразительности. Приходя в сознание, он втайне радовался: только благодаря этому ему удалось продержаться до сих пор.

Сначала его пытались заставить сознаться в том, что он привез материальную помощь так называемому произраильскому подполью. Полицейские грубо избили Малко и угрожали ему приставленным ко лбу пистолетом.

Он старался использовать неуверенность следователей, чтобы сбить их с толку, и с тревогой ожидал очной ставки с Амаль. Но полицейские даже ни разу не произнести ее имя. Отрезанный от внешнего мира, Малко мог только гадать, что происходило после его ареста.

Один раз он повстречался в коридоре с Джемалем. Лицо курда было покрыто синяками. Джемаль улыбнулся ему, прежде чем их развели по кабинетам. Они не успели обменяться ни единым словом.

В другой раз в кабинет притащили несчастного доктора Шавуля. Тот вытирал с лица кровь и готов был подписать что угодно.

У Малко еще оставались силы. Он бросился на капитана, но капитан оглушил его ударом пепельницы.

Затем началась стадия вентилятора.