– И поэтому его до сих пор держат в Белграде и не дают заграничный паспорт?

– Вы об этом тоже знаете, – вздохнул Бачанович. – Да, думаю, что именно поэтому. Хотя, возможно, он просто лжет. У меня есть подозрение и на госпожу Даниэлу Милованович, даже большие, чем в отношении сына.

– Почему?

– Почитайте ее личное дело. Весьма бурная жизнь. Успела поработать в Германии, Австрии, Венгрии. В тридцать лет вернулась в Белград и уже через год работала в нашем министерстве иностранных дел, откуда ее взяли в канцелярию правительства. Никто не скрывает того факта, что взяли по поручению самого Баштича. Сейчас ей тридцать шесть лет. Ее вполне могли завербовать иностранные спецслужбы. Именно Даниэла поднялась вместе с Баштичем в его апартаменты и почти сразу оттуда вышла. Зоран появился уже после нее. Судя по его спокойной реакции на смерть отца и многочисленным телефонным звонкам, я решил предположить, что он мог заранее знать о смерти своего отца. То есть уже видел его убитым раньше Петковича.

– Каким образом?

– Даниэла вошла в апартаменты вместе с вице-премьером и, воспользовавшись моментом, задушила его. Затем вышла и спустилась вниз. Когда Зоран зашел в комнату, отец был уже мертв. Возможно, Зоран что-то забрал у него. При последующем обыске мы нашли в его карманах около сорока тысяч евро, но он клялся, что эти деньги ему одолжил отец. Зоран забрал деньги и ушел, решив не поднимать шума, ведь сорок тысяч – довольно крупная сумма. Полагаю, что он мог забрать и мобильный телефон отца, чтобы обеспечить себе алиби. А через некоторое время позвонил Петковичу и о чем-то спросил его. Петкович, занятый документами, не стал прислушиваться к голосу, увидев номер звонившего и полагая, что это сам Баштич. Вот вам и разгадка этого необыкновенного преступления. Когда Петкович обратился к Недичу, а тот передал поручение Николичу, Баштич был уже убит, и убит достаточно давно. Один из гостей оказался врачом и констатировал смерть, происшедшую примерно час назад. Но мне удалось выяснить очень интересную деталь. Этот врач не патологоанатом и не хирург, а всего лишь дерматолог, поэтому вполне мог ошибиться. Тогда ничего загадочного в этом убийстве нет. Даниэла убила Баштича, Зоран не стал поднимать шума, обеспечив с помощью мобильного телефона себе абсолютное алиби, и затем, воспользовавшись шумихой, подкинул телефон в комнату отца.

– Почему вы об этом не указали в ходе расследования?

– Я тогда еще не знал всех подробностей. Только после того, как выяснилось, что Николич невиновен, на меня начали оказывать давление, и я был вынужден подать заявление о своей отставке. Хотя я убежден, что женщина не могла задушить такого крепкого мужчину, как Баштич, безо всякого шума. Значит, Николич должен был хотя бы что-то слышать. Или он «не заметил» Недича, который поднялся следом за Даниэлой и задушил Баштича. А может, вообще все гораздо проще. Недич просто прошел не замеченным камерой в апартаменты Баштича и там его задушил, сразу после телефонного звонка вице-премьера своему сотруднику. Тогда все встает на свои места.

– За исключением записей на камере наблюдения, – возразил Дронго, – ведь записи изучались лучшими экспертами, и они были единодушны, что здесь нет ни монтажа, ни обрыва записи. Тогда как объяснить отсутствие на пленке Недича? Или он поднялся по воздуху?

– Не знаю, – честно признался Бачанович. – Если бы знал, то не стал бы подавать заявление о своей отставке.