– Разумеется, – кивнул полковник. – Но сейчас у нас меньше шансов. Тогда у нас были союзники, а сейчас нам не станет помогать даже полиция – она действует в жестких рамках закона.

Эти слова не произвели на четверку ожидаемого впечатления. Полковник видел это, но все же повторил:

– Это приключение вполне может стать для нас последним.

– Тюрьма была бы для нас унижением, – сказал Тигр, – но я предполагаю, Лис, что ты имеешь в запасе какой-нибудь более подходящий конец.

– Когда будем объявлять войну? – ухмыльнулся Волк.

– Она уже объявлена, – парировал Рокбрюн. – Шоколадная фабрика компании Жана Лятура в Тулоне.

– Господи, – выдохнул Леопард. – Так это твоя работа?

Они тут же вспомнили, что недели три назад одна из крупнейших на Побережье кондитерских фабрик была полностью уничтожена ночным пожаром. Наутро среди обгоревших развалин обнаружили два трупа, которые так и не удалось опознать. Ночной охранник задремал и не сразу заметил огонь. К приезду пожарных пламя так разбушевалось, что спасти ничего не удалось. Единственная реальная версия по поводу неопознанных трупов сводилась к тому, что два вора пробрались на фабрику и пытались динамитом подорвать сейф, а может быть, просто неосторожно бросили сигарету, после чего начался пожар.

– Это невероятно, – поразился Тигр, – не могу поверить, чтобы старая и уважаемая фирма Жана Лятура связалась с наркотиками.

– Компания перешла в другие руки, – объяснил полковник. – Лятуры после смерти старшего сына уехали, продав фирму вместе с ее славным названием. Новые хозяева, по крайней мере некоторые из них, днем делали драже «Кошачьи лапки» и плитки шоколада, а ночью переходили на очистку сырого опиума, листьев коки и конопли.

– Но как же работники компании? – спросил Леопард. – Да и полиция могла…

– Все не так просто, ведь все делалось в интересах держателей акций. Управляющий был так любезен, что показал мне помещение. Я ему представился крупным торговцем шоколадом из Лиона. Он еще жив, потому что ничего не знает о ночных операциях.

Слон посмотрел на полковника прищурившись.

– Нехорошо, братец Лис. Если бы мы были организованы в профсоюз, тебя стоило бы исключить. Если уж мы занялись этим делом, постарайся больше не отбивать у меня хлеб.

Во время войны признанным специалистом по диверсиям, взрывам и поджогам был именно Слон, ныне тщедушный торговец огурцами.

– Прими мои извинения, маленький Слон. Но это было очень просто, и к тому же нужно было действовать срочно. Многое из сырья, заготовленного для ночных и дневных операций, оказалось хорошим горючим, так что работа была слишком простой для такого специалиста, как ты.

Слон принял столь изысканные извинения.

– А те двое?

– Мелкая сошка, – ответил полковник, – исполнители.

– Заодно ты и меня обошел, – посмотрел на него Тигр.

– Придет и твой черед, – коротко сказал Рокбрюн. – Это была возможность избавиться от большой партии «зелья», заготовленной для продажи на Побережье, а заодно уничтожить саму фабрику и выкурить кое-кого из норы.

– Получилось?

– Не совсем, но я узнал, что на Ривьере разворачивают настолько масштабную операцию, что потерю фабрики в Тулоне и двух своих людей они просто не заметили. Никто и пальцем не пошевелил. Сгоревшие запасы – капля по сравнению с тем, что должно прибыть, а может быть, уже привезено во Францию. То, что делалось в Тулоне, – детские игрушки по сравнению с большой операцией, которая наводнит Ривьеру гашишем, кокаином и героином.