– Где ныкался?

– Да на Помойке, где еще? Чуть бомжи не сожрали.

– Ага, эти могут, – заржал Сирота. – Слышал, как пацан с Вагонки в шашлыке партак фуцана одного нашел, какого они же бомжам за ящик водяры сдали?

– Да гонево, – прервал его Большой. – Для шашлыка шкуру бы сняли. Как маленький, в натуре.

– Ты Большой, я маленький, все законно, – хихикнул Сирота.

– Погоди, не мешай. Вован свалится щас. Значит, так, – повернулся Большой ко мне. – Пока тихо сиди, лечись. Жди звонка или почты. Лепилу точно не надо? А то Абрамыч подъедет, ему десять минут.

– Не, точно. Просто отлежусь.

– А это? – Толстый палец с татуировкой в виде восходящего солнца показал на повязку.

– Обработаю сам, я умею.

Откуда-то умею, да. И они это знают.

– Людку пришлю, пусть хавки привезет, – решил Большой. – Дальше сам разберешься.

Хотел было отказаться, но не стал, почему-то понял, что будет неправильно.

– Все, топчи харю давай, – протянул он руку на прощание. – Бухать же нельзя при сотрясе?

– Нельзя, – изобразил я страдание.

– Вот и не бухай. Давай, щасливо.

Я все равно спустился следом, чтобы запереть дверь.

И опять, где есть этикетки, на всех написано «сделано в России». И это опять же очень странно. На таких вещах ожидаешь увидеть «Китай», уровень как раз такой, а тут только стволы оттуда, контрабандные. И таблетки, к слову. Таблетки тоже оттуда, всплыло в мозгу.

Почему не всплывает понимание этого мира? Слишком большой блок, похоже. Я больше за ассоциации цепляюсь, вот пока их критическая масса и не набралась.

Компьютер. Даже не компьютер, а хитрая такая штука – большой планшет вставлен в системный блок. Похоже, что так он за монитор, когда вытаскиваешь, то уже планшет, при этом системник, судя по маркировке, начинает раздавать вай-фай. Никогда такого не видел. И рядом еще один планшет, небольшой, с книжку. На всем надпись «Система-Три», на русском. Это уже неправильней неправильного. Что тут, автаркия?

Что-то в мозгу подсказывает, что нет, что это я пальцем в небо. Тут что-то совсем другое, совсем-совсем. И вот когда я на контрабандное оружие смотрел, в голове не только слово «Китай» всплыло, но еще и почему-то «Маньчжурия». И это опять и снова странно, я про Маньчжурию как самостоятельное понятие слышал разве что при упоминаниях про Маньчжоу-Го. И все.

Так, ладно, у меня неделя форы есть, потом разберусь. Надо перевязаться уже нормально и рану обработать, что я там сделал – это так, фикция.

Взялся искать аптечку и нашел ее на кухне, на удивление, большой мешок со всякой медициной и перевязочными. Заодно нашел бар с многочисленными бутылками. Сотрясения на самом деле у меня никакого нет, так что мне можно, просто потом, после того как эта самая Людка уедет.

Людка – подружка Большого. Новое знание.

Размотал бинт, глянул на рану – все же неплохо распахало, словно и правда там пуля впритирку прошла. Вот тебе и ментальная связь или что это такое. Тщательно промыл перекисью водорода, потом до кучи по краям еще и йодом обработал, шипя и ругаясь. Забинтовал по подушечкам, не очень плотно, чтобы рана сквозь бинт дышала. Стер и смыл кровь с лица. Вот так лучше будет.

Голодный. Что в холодильнике? А пусто в холодильнике. «Байкал» какой-то, лимонад, две бутылки «Жигулевского» и три «Темного бархатного».