Васильков подошел к тумбе, обклеенной афишами и плакатами, пробежал взглядом по объявлениям и начал искать коллег. Егорова он нашел быстро. Тот взбежал по ступенькам центрального входа и задержался у его левой арки, делая вид, будто ищет что-то в карманах пиджака. Старцев доковылял с тросточкой до начала площади и остановился у края тротуара, чтоб держать в поле зрения черный автомобиль с шашечками на борту. Он встретился взглядом с Васильковым и неприметно кивнул.

«Сейчас, — понял Александр. — Будем пробовать здесь».

Площадь бурлила. Мимо красивого фасада Ржевского вокзала с тремя аккуратными башенками то и дело проезжали автобусы и легковушки. Раздавались паровозные гудки, автомобильные сигналы, цокот копыт и окрики кучеров. У дверей подъездов царила сутолока. Тут хватало и пассажиров, и встречающих.

Александр выбрал спокойное местечко у тумбы и начал изучать красочный плакат. Картинка была сочной и довольно привлекательной. На фоне темно-синего вечернего неба, раскрашенного салютом и перечеркнутого лучами прожекторов, блестела медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Ниже фраза о решающей роли советского народа в разгроме фашизма.

Однако плакат Василькова в данную минуту не занимал. Каждые две-три секунды его взгляд устремлялся на Егорова, наблюдавшего с крыльца за троицей. На том лежала самая ответственная задача: определить момент, когда бандитам надоест слоняться у вокзала.

И вот этот миг наступил. Егоров неспешно достал из кармана портсигар, откинул крышку, выудил из-под резинки папиросу, задумался, разминая табак и сминая ровную бумажную гильзу.

Старцев заметил сигнал и тотчас махнул таксисту. «Эмка» рванула с места. Водитель нацелился на компанию, стоявшую у края тротуара. Автомобилей с шашечками на привокзальной площади сновало множество. Молодому пареньку, сидевшему за рулем, сперва следовало расторопно втиснуться в поток, а потом с той же прытью вынырнуть из него и услужливо тормознуть перед клиентами.

Он сумел это сделать. И бандиты клюнули.

Длинный тип вальяжно подошел к авто, снял кепку, просунул голову в окошко правой дверцы и о чем-то спросил водителя. Затем он обернулся к дружкам и кивком пригласил их занимать места. Вскоре машина отъехала от тротуара, плавно повернула с Мещанской на Трифоновскую и исчезла из виду.

Васильков перебежал проезжую часть и оказался возле Старцева.

Тот вытер платком вспотевший лоб, довольно улыбнулся и негромко сказал:

— Кажется, получилось!

— Да, получилось, — сказал Александр. — Но ведь это только полдела.

— Верно. Нужно, чтоб у бандитов развязался язык и чтоб Аркадий невредимым вернулся.

Из толпы вынырнул Егоров.

— Ну что, граждане? Сработало? Видали, какие они пьяные были? Должны расколоться!

— Должны, Вася. Поехали в управление.

Муровцы дождались автобуса, кое-как втиснулись в его нутро и покатили в сторону Петровки.

Верзила вел себя по-хозяйски, нахально, хамовато, заглянул в открытое окошко, поинтересовался, свободна ли машина. Получив от таксиста утвердительный ответ, он позвал дружков и уселся на правое переднее место. Второй пассажир был прилично пьян и в основном молчал, продолжал хлебать портвейн из горлышка бутылки, прихваченной в ресторане. Третий, коренастый парень с неприятным запахом изо рта, лузгал семечки и выдавал отрывистые фразы.

— Надоело в хате чалиться, последняя четвертная бумажка на кармане осталась, — проговорил он, непонятно к кому обращаясь. — И к скупщику бежать не с чем. Все, что у меня было, я ему уже снес.

Ехать водителю было велено до Софийского проезда.