К разряду «киношных» можно отнести и покушения «с переодеванием». Так, в том же Санкт-Петербурге киллер переоделся в женщину и мирно прогуливался с коляской по улице. Однако вместо ребенка в коляске лежал автомат, который и заговорил, когда «клиент» вышел из офиса, чтобы сесть в автомобиль.
Почти то же самое произошло и в центре Москвы 17 октября 1995 года. Только в этом случае киллер переоделся в строительную робу и старательно делал вид, что копает землю на улице Чехова. Однако как только в поле его зрения появился президент «Мосстройбанка» М. Журавлев, «рабочий» отбросил лопату, выхватил пистолет и выстрелил в банкира. После этого он бросил пистолет на землю и скрылся с места преступления, несмотря на то, что рядом с банкиром было двое телохранителей.
За долгие годы своего существования российский преступный мир переживал различные времена, однако нынешние перемены не идут ни в какое сравнение с прошлыми. На сегодня можно лишь констатировать, что никогда у нас убийца не становился в преступном мире героем и не пользовался таким спросом, как сейчас. Хотя профессиональный убийца считает себя санитаром криминальной среды (убивает только тех, кто заслужил), широкий спрос на киллеров среди среднего звена отечественных преступников невольно ужесточает саму эту среду. И в результате мы имеем то, что имеем, — небывалый всплеск преднамеренных убийств.
Оборотни в милицейской форме
Проблема предательства в милицейской среде возникла не сегодня, однако именно в наши дни она превратилась в широкое явление и стала настоящим бедствием для всей правоохранительной системы. Причем под понятием «предательство» подразумеваются не только преступные связи милиции с бандитами, но также мздоимство, рукоприкладство и т. д. Когда все это началось и в чем причины этого явления, нам и предстоит разобраться.
Еще в царской России проблема подбора надежных кадров в полицейские части стояла довольно остро. К примеру, в июле 1908 года в России были созданы сыскные отделения в полиции, а уже через пять лет после этого в одном из докладов отмечалось: «В обществе получило распространение негативное отношение к полиции, а слово «сыщик» стало, по существу, бранным. Невежественностью, противозаконными приемами и злоупотреблениями в сыскных действиях некоторые органы сыска давали подтверждения обществу к таким его ошибочным заключениям. Поэтому к работе в сыскной полиции нужно привлекать не отребье, а цвет полицейской силы, обладающей возможно большими познаниями до энциклопедичности».
После октябрьского переворота в 1917 году на место царской полиции пришла рабоче-крестьянская милиция. Однако, несмотря на смену вывесок и радикальное изменение целей, проблема чистоты рядов для милиции оставалась такой же острой, как и у ее предшественницы. Одна из причин лежала на поверхности: в отличие от элитных частей ВЧК — ГПУ, в милицию набирали людей без всякой тщательной проверки. Отсюда количество предателей в политической полиции и милиции уже тогда было различным, и последняя в этом отношении лидировала. Так, во времена нэпа москвичи боялись попадать в руки милиционеров, и объяснялось это просто — избиения задержанных в некоторых отделениях милиции носили повальный характер. Известен случай, когда в 1924 году одно из отделений милиции в центре Москвы было расформировано по личному распоряжению Ф. Дзержинского, после того как тамошние милиционеры в течение целого дня издевались над членом Центральной контрольной комиссии при ЦК ВКП(б) Ароном Сольцем. Его задержали в трамвае без билета и без всяких документов и отправили в милицию. Попав туда, видный партийный сановник воочию убедился, как столичные милиционеры обращаются с рядовыми советскими гражданами, в число которых по ошибке зачислили и его. В результате все отделение милиции было разогнано, однако общую ситуацию в городе это не изменило. |