– Каждый человек рождается глубоко нравственным созданием. Маленький ребенок не может солгать, предать, оклеветать, обокрасть. Но по мере нашего роста и взросления мы учимся не только хорошему. Приспосабливаемся, выживаем. И вот тогда под давлением обстоятельств, из-за плохого воспитания или отсутствия такового, а иногда просто чтобы выжить, люди начинают врать, клеветать, воровать и даже убивать. Я видел многих преступников, которые не осознавали степени своего падения и ужаса совершенного злодеяния, но также мне встречались и искренне раскаявшиеся люди. Особенность моей профессии и мудрость мира состоит в том, что и те, и другие имели право на защиту. Именно это право, дарованное Конституцией, мы, адвокаты, и готовы отстаивать! Всегда и везде! Человеку свойственно как плохое, так и хорошее. Важнее то, как на это смотрит закон. И строгое соблюдение законодательных норм – прямая обязанность настоящего адвоката. Напоследок процитирую древнее изречение правоведов: «Facta, non verba», что переводится как «Дела, а не слова». И это основной девиз адвоката. Спасибо! Благодарю за внимание.

Зал зааплодировал, но Павлов теперь смотрел только на Полину. Раскрасневшаяся, она вызывающе смотрела на него, но было что-то в ее взгляде такое, что заставило сердце Артема вздрогнуть. Наконец девушка подняла свои красивые руки и тоже захлопала.

Конференция была окончена.

Павлов спустился вниз по ступенькам. Темнело. Он достал брелок с сигнализацией и «пикнул» кнопкой. Фары мягко моргнули и погасли, и только он открыл дверь, как сзади раздался голос:

– Вы не обиделись на меня?

Павлов обернулся. Полина стояла в нескольких шагах от него и смотрела в упор, но даже с этого расстояния он видел, что девушка внутренне напряжена и, как ни странно, в ее позе чувствовалась некая робость.

– Это ваша работа – задавать неудобные вопросы, – рассудительно сказал адвокат. – Кстати, я вас видел уже однажды. Несколько недель назад вы вели прямой репортаж из Кремля. Вы ведь представительница кремлевского пула?

Полина улыбнулась.

– У вас очень хорошая память.

– Работа обязывает, – ответил Артем. Он почувствовал, что голос его прозвучал несколько суховато, и предложил: – Если хотите, я подвезу вас.

– Благодарю, Артемий Андреевич…

– Можно Артем.

– Хорошо. У меня своя машина, так что не стоит беспокоиться.

– Тогда всего доброго. Было приятно познакомиться.

Он сел в автомобиль, завел двигатель. Мотор послушно заурчал, и в это мгновенье в окно просунулась изящная ручка; тонкие пальцы с безупречным маникюром держали визитку:

– Буду рада помочь. Если, конечно, это в моих силах для адвоката такой величины, как вы.

Павлов улыбнулся.

– Спасибо. Берегите себя.

Тактика давления

Вечером Соловьева снова привели к Дрозду.

– Сейчас вас отвезут в СИЗО, – объявил он, подписывая какие-то бумаги. – Но прежде всего я хотел кое-что вам сказать.

Аркадий Алексеевич шмыгнул носом. Несмотря на эту новость, настроение у него все равно было приподнятое, и все благодаря Павлову. Поистине, это адвокат от бога, и он умел вселить в человека уверенность в себе, а главное – надежду, и банкир уже грезил, что не сегодня завтра он покинет эти ненавистные стены.

– Еще один допрос? – спросил он. – Я себя неважно чувствую. И если вы хотите сейчас проводить какие-то следственные действия, то я официально заявляю, что буду давать показания в присутствии моего защитника, в данном случае адвоката Павлова.

– Нет, это не допрос, никто ничего протоколировать не собирается.