|
А потому без крайней необходимости старался по вечерам не показываться за рекой, в той части деревни, которая считалась Кирюхиной. – Как это? – спросила Таня. – Отец велел Павлу, дядьке моему, остатки шифера отнести. Не мог же я бате сказать, что не пойду на ту сторону? Стыдно, он скажет: а ты что, трус? А времени, как назло, уже десятый час. Ну, туда-то я дошел нормально, а на обратном пути – бац! Кирюха с Семеном вдалеке показались. Увидели меня, стали орать, иди, мол, сюда, мы тебе покажем. К счастью, я уже у моста был… Как припустился со всех ног! Хорошо еще, что шифер у дядьки оставил, с ним бы мне ни в жисть не удрать. А так ничего, не догнали… Таня только вздохнула. Лохнесс неуверенно предложил: – Может, собрать тут ребят и проучить их? Приятель поглядел на него с усмешкой: – Кого ж тут соберешь? Против Кирюхи никто не пойдет – побоятся. А нам с тобой вдвоем с его кодлой не справиться. – Но неужели ничего нельзя сделать? – Можно было бы – давно бы сделал, – отмахнулся Ваня. – Ладно, айда, что ли, купаться? На чертову заводь? Это уральское «айда» потом будет годами возникать в памяти Жени в самое неподходящее время… А тогда друзья скатали покрывало и вскоре уже были на берегу. Река считалась негласным местом нейтралитета, драки и конфликты тут обычно не затевались, и сейчас, увидев компанию Кирилла, расположившуюся недалеко от чертовой заводи, Ваня только чуть скривил губы. Ребята осторожно обошли их и, быстро раздевшись и кинув вещи на траву, побежали в воду. Плавали, плескались в свое удовольствие, а устав, выбрались на берег и устроились сушиться все на том же многострадальном покрывале. С купанием они поспели вовремя – погода начала портиться. Посвежело, небо стало затягивать облаками. Но уходить компания не торопилась. Дождя, может, и не будет. А пока так хорошо сидеть втроем на берегу, поглядывая на реку. Даже сидевшие неподалеку Кирюха со своей бандой не были помехой. И тут, видно, сам черт выбрался из своей заводи и дернул Лохнесса за язык: – Интересно, а можно ли переплыть Каму? – Чего ж нельзя, можно, – отвечал Ваня. – Мужики частенько переплывают, кто из озорства, кто по пьяни, кто как. Кирюха вроде бы переплывал… Но я сам не видел, врать не буду. Женя поглядел на противоположный берег и невольно поежился: высокий и почти отвесный, даже уцепиться не за что, не говоря о том, чтобы вылезти. – А… А как же они?.. – А вот так. Доплывут, рукой коснутся – и назад. – Это получается – дважды подряд Каму переплывают? – Получается так, – Ваня картинно сплюнул, и Женька в который уж раз за лето позавидовал другу – у него, сколько ни тренировался, никак не получалось плевать столь эффектно. – Да ну, – покривился Женя, – мне кажется, что это глупо, так рисковать… Тем более течение тут сильное. – Это да, – признал Ваня. – Однако плавают. – Нам это точно не под силу. Ваня покосился на Таню, которая со скучающим видом чистила палочкой ногти и не принимала участия в разговоре. – Говори за себя, – сказал он, как показалось Жене, презрительно. Лохнессу стало неприятно. Да, он был худым, болезненным и слабым и плавал не слишком хорошо. |
