|
.» Сейчас желание было одно – бежать. Подальше от этого дома, от этой гадости, этого предательства. Казалось, что от бед и несправедливостей, которые подняли целую бурю в его душе, во всем мире, в природе должно было что-то измениться. Но когда он огляделся, все было тихо. Москва жила обычной вечерней жизнью: светились окна, шумели автомобили, где-то разговаривали и смеялись люди. На небе появился месяц, красивый и яркий, точно из мультфильма. «Никому до меня нет дела, – горько улыбнулся Лохнесс. – Все против меня, все!» Покачиваясь из стороны в сторону, он подошел к своему джипу. Тот был заставлен автомобилями соседей и, казалось, говорил ему: «Извини, дружище, но, может, оно и к лучшему? Куда тебе ехать в таком состоянии?..» Лохнесс открыл дверцу, забрался на сиденье, включил зажигание. Машина с ходу завелась. Он сел поудобней, включил печку. Стекла были покрыты снегом, и на миг ему показалось, что он в норе. – Да, – сказал Женя в пустоту салона, – она была права. Я неудачник, и у меня больше ничего нет. Остался только джип! – Он положил руки на руль, прошелся по его выпуклостям пальцами. Снять автомобиль с тормоза и вырулить на дорогу не позволяли остатки здравого смысла. Не то чтобы он боялся лишиться жизни в аварии – да черт с ней, с такой жизнью! Но от его неосмотрительности могли пострадать другие – а этого Евгений не хотел. Так и остался сидеть в машине, предаваясь невеселым мыслям. Вдруг вспомнилось, как в середине осени он вернулся домой пораньше и обнаружил, что лифт не работает. Пришлось подниматься пешком. Забавы ради он, как в школьные годы, перешагивал через две ступеньки и на третьем этаже неожиданно столкнулся лоб в лоб с охранником Карины. Похожий на киллера, коротко стриженный Максим в черной куртке-косухе смерил Женю холодным колючим взглядом и, не вынимая рук из карманов, проскользнул мимо, еле кивнув. А ведь они хорошо знали друг друга. Тогда Евгений удивился, но не придал этому большого значения, мало ли к кому мог приходить Макс, приторговывающий наркотиками. Теперь-то ему было ясно как божий день, зачем и к кому тогда заходил этот бугай. Значит, они обе, Маринка и Каринка, полтора года назад познакомившись на его дне рождения, все-таки спелись, нашли себе общее занятие: сначала травка, потом постель. Коварная память подсунула тотчас и другую сцену. Незадолго до Нового года жена в очередной раз пришла поздно, возбужденная, вся какая-то необычная. – Ты опять курила травку? – устало спросил он ее. Сил ругаться и скандалить уже не было. А она в ответ загадочно, как Мона Лиза, улыбнулась, глядя куда-то вдаль, сквозь него, передернула плечами и, уже не таясь, сказала: – Поддерживаю необходимый уровень эмоционального комфорта. – Кучеряво изъясняешься, – хмыкнул в ответ Евгений. – И каков же он, необходимый уровень? – У каждого свой, – Маринка сверкнула глазами. – Не сидеть же мне дома, проливая слезы над твоими проблемами. Так и свихнуться недолго. – Разве мои проблемы – не твои проблемы? Марина удивленно подняла брови, как бы говоря: ты это о чем? И подытожила разговор: – Поэтому, дорогой мой, чем больше проблем, тем и уровень комфорта должен быть выше. «Значит, я не вошел в ее уровень этого самого комфорта, – мысленно заключил Крутилин. – А ведь я любил ее, угадывал любое ее желание, ни в чем ей не отказывал: хочешь такое платье – пожалуйста, хочешь путешествие – получи, устаешь – не работай, хочешь любви – я могу ночь не спать… Ведь мы были счастливы, я помню ее счастливые глаза, такое нельзя разыграть. |
