Лишь лежа

         в такую вот гололедь,

         зубами

         вместе

         проляскав —

         поймешь:

         нельзя

         на людей жалеть

         ни одеяло,

         ни ласку.

         Землю,

         где воздух,

         как сладкий морс,

         бросишь

         и мчишь, колеся, —

         но землю,

         с которою

         вместе мерз,

         вовек

         разлюбить нельзя.

14

         Скрыла

         та зима,

         худа и строга,

         всех,

         кто на?век

         ушел ко сну.

         Где уж тут словам!

         И в этих

         строках

         боли

         волжской

         я не коснусь.

         Я

         дни беру

         из ряда дней,

         что с тыщей

         дней

         в родне.

         Из серой

         полосы

         деньки,

         их гнали

         годы —

         водники —

         не очень

         сытенькие,

         не очень

         голодненькие.

         Если

         я

         чего написал,

         если

         чего

         сказал —

         тому виной

         глаза-небеса,

         любимой

         моей

         глаза.