Мое владение стихией земли оказалось для Исимбаевой полной неожиданностью, как и тройная атака молнией, огненным шаром и лезвиями. Вложился я по полной, на две трети опустошив свой резерв. И оно того, определенно, стоило. Окружавшая девушку воздушная защита лопнула, как мыльный пузырь, и ее просто снесло с места, впечатав в прозрачный купол.

Вы победили в дуэли. Перун видит все. Побед 3/5

Я испугался, что отправил Нинель на тот свет. Все-таки у нас турнир, а не схватка насмерть. Перед изуродованным ожогами телом появилась Мерцкова. Наш декан факультета Жизни оказался шустрее целительниц из Тверской академии. Зеленый свет из рук полуэльфийки хлынул на Исимбаеву, полностью скрыв переломанную девушку. На лбу декана выступили крупные капли пота. Да и судя по бледному и серьезном лицу, ей сейчас приходилось непросто. Влетевшие следом тверские «эскулапки» замерли восхищенно уставившись на нашего декана факультета Жизни.

— Занимайтесь, — слегка презрительно бросила целительницам Мерцкова и, тяжело вздохнув, отступила от тела Нинель. Зеленый свет исчез, и я невольно присвистнул. Ожогов практически не осталось. М-да. Сильна …

— А ты молодец, — тем временем обратилась ко мне Мерцкова, — я никого не осуждаю, ты, конечно, правильно поступил, что ударил в полную силу. Но имей в виду: еще чуть-чуть — и я бы не смогла ее оживить! — последние слова ее прозвучали укоризненно.

Она удалилась, оставив меня слегка озадаченным. Это она меня так не осуждала? Если бы я не атаковал, то сейчас она бы своим зеленым светом заливала мое вмороженное в лед тело! Бред какой-то! Меня всегда бесила эта женская черта, которая, по-моему, есть у всех девушек вне зависимости от расы. Бросить какое-то непонятное то ли обвинение, то ли предупреждение и, не дождавшись ответа, уйти. Зачем ждать ответа? Типа последнее слово за мной!

Я сплюнул и покосившись на возившихся около Исимбаевой, которая, судя по всему, начала приходить в себя, целительниц, отправился обратно на трибуны к своему гарему. Их теплая встреча пришлась как нельзя кстати для восстановления испорченного настроения. И, кстати, мной заинтересовались не только они. Мое имя пронеслось по стадиону, дружно сканируемое зрителями. Причем странно — кричали не только студенты Московской Академии! Популярность, блин, растет!

— Александр! — услышал я знакомый голос и увидел стоявшего рядом с нашими местами в проходе между секторами трибун полковника Ржевского собственной персоной. Как всегда, одет с иголочки. Он вообще нормальную одежду носит? Или только в форме да в костюмах щеголяет?

— Принцесса, — поклонился он Зине, сразу принявший надменный и холодный вид мраморной статуи, а потом повернулся ко мне. — Хороший бой, — прямо-таки искренне похвалил меня полковник, — сложный противник попался, но ты справился! Браво!

— Спасибо, конечно, на добром слове, — настороженным тоном поблагодарил, не сводя пристального взгляда, — чем обязан визиту?

— Неужели я не могу просто так навестить знакомого товарища, да еще на таком важном событии, как представительный турнир?

Вот вроде весел и добродушен, а глаза-то холодные.

— Ну отлично. Садись с нами! — мне несложно, сыграю роль друга-товарища. У меня как раз вакансия освободилась после Вяземского. Интересно, на какой бутылки вина Ржевский падет и выболтает мне все тайны? Я вон мог хоть бочку выпить, спасибо Уне и ее протрезвляющим чарам.

— Спасибо, конечно, но, увы, сейчас не могу. Дела, служба не ждет. Я заглянул чтобы посмотреть, как там князь Морозов живет-поживает, поздороваться, выразить почтение…

— Князь Морозов живет-поживает хорошо, — ответил в тон ему.

— Значит, ты меня успокоил, — рассмеялся Ржевский, — я на днях загляну к тебе на виллу в гости.