После сытного обеда я занялся делами. Написал несколько доверенностей, пообщался еще раз с уже совершенно пришедшей в себя Светланой. Поговорил с Велемиром, который сообщил, что на допросе также присутствовала Мин и теперь можно точно утверждать, что никаких сообщников у Ольдрега не было. И он, воспользовавшись моментом, просто вылил в мой кубок, который отличался от всех, яд. По словам воеводы, преступник вроде раскаялся. Особенно на него произвела впечатление реакция дочери, которая буквально возненавидела отца… В общем, насколько я понял, Ольдрег просто сломался. Но тут я даже не стал переживать. Он сам пошел на это… скорее всего, ради денег. Ну или не ради денег, а из-за ненависти… в общем, меня это уже мало волновало.

К тому же навалились обычные проблемы перед любым сбором в дорогу. Как оказалось, предусмотрительный Игнатьич приготовил аж две мощных кареты, обе запряженные четверкой лучших лошадей. Одна из них была загружена багажом и провиантом. Во второй, весьма комфортабельной четырехместной карете, в которой присутствовали даже столик, сразу напомнивший мне купе в поезде моего прошлого мира, разместились мы с Уной, Марфой и Мин. Фея шепнула мне, что Игнатьич заказал ее специально из Нижнего Новгорода на переданные ему деньги. Пара отобранных Велемиром телохранителей сопровождали нас на лошадях. Помимо этого, до места встречи каравана, как выяснилось, нас еще и вся дружина провожала во главе с воеводой. И даже Светлана напросилась…

А потом шесть дней пути караваном, о котором говорила мне еще в Нижнем Ирина, и вот мы в академии.

В таких вот заботах прошло все воскресенье, а в понедельник рано утром наш отряд отбыл путь. Провожала нас деревня Неряхино мелким моросящим дождем, который внезапно принес холод, к вящей радости всех моих спутников.

Велемир признался, что такие дни случаются крайне редко. Не иначе Перун решил устроить праздник в Неряхино в честь того, что барин отправляется в академию. Какая связь между праздником, Перуном и академией, я так толком и не понял, но спорить с воеводой не стал.

Поездка оказалась весьма удобной. С поездом, конечно, не сравнить, но, как оказалось, карета имела вполне приличные рессоры, так что было приемлемо мягко и своей задницей каждую кочку я не ощущал. Но конечно не так как та карета Бутурлиной, на которой я имел честь прокатится. А вечером мы добрались, наконец, до места встречи, которое располагалось в трех километрах от Нижнего и представляло собой поле, на котором оказался разбит приличных размеров палаточный лагерь. Выяснилось, что он принадлежал какому-то оборотистому купцу из Нижнего Новгорода, который построил его на свои деньги, а потом просто стал сдавать эти палатки и вскоре это место превратилось в этакий перевалочный лагерь, в котором собирались караваны, отправлявшиеся в разные города. А нанятая охрана из наемников надежно защищала этот самый городок от нападений тварей из пустошей.

Как оказалось, в академию кроме меня и Бутурлиных отправлялись еще несколько аристократов из окрестных деревень. Тем не менее большую часть каравана составляли купцы, везущие товар на торг в Москву. Искать где расположились Бутурлины я не собирался, поэтому мы договорились со сразу подскочившим к нашему отряду местным комендантом и вселились в три просторные палатки. Одну мы заняли с Уной, Светланой, Марфой и Мин. В остальных двух поселилась наша дружина. Ну и, конечно же, ночь прошла весьма зажигательно. Правда, Мин в нашей небольшой оргии участия не приняла, заранее покинув палатку. Азиатка сказала, что будет сторожить вход.

— Не готова еще, — сообщила мне Уна. Но я как-то особо не переживал на этот счет. Девушкой, конечно, моя телохранительница была симпатичной, но не больше.

А утром мы простились с нашими спутниками и вместе караваном, который растянулся, наверное, на пару километров, не меньше, двинулись к Москве.