– Нет, не могу, – решительно ответил Петр. – Мне еще надо с документами поработать, обращение в министерство подготовить. А ближе к двенадцати должны подъехать подрядчики, им надо деньги отдать – Егор Борисович просил.

– А сам он где?

– В Адлер поехал, переговоры вести о поставке щебня. Сказал, вернется только после полуночи.

– Он же вроде не собирался? – недоуменно покачала головой Настя. – Наоборот, велел мне сауну истопить, сказал, что париться будет. И Сергей, водитель, здесь, я его только полчаса назад видела. Кто же тогда машину повел?

– А он сам за руль сел, – объяснил Петр. – Понимаешь, он уехал потихоньку, чтобы с Татьяной не объясняться. Говорит: опять привяжется, не отлипнет.

– Да, что-то у них на этот раз размолвка затянулась… Не нравится мне это.

– Ну, а мне все равно. С Татьяной или без нее – лишь бы дело шло. Ну, ладно, я пошел. Если что, я у Егора Борисовича в кабинете.

– А я пойду тогда сауну выключу, – сказала Настя. – Да и лягу, спать уже хочется.

Брат с сестрой спустились к вилле, там и расстались: Петр вошел в здание и поднялся на третий этаж, в кабинет своего шефа – владельца группы строительных компаний «Перспектива» Егора Кривулина, у которого он служил секретарем, а Настя отправилась в пристройку, где находилась сауна.

Кабинет Кривулина не был заперт – Егор Борисович заявлял, что доверяет своему персоналу и уверен, что в его отсутствие никто, кому не положено, в кабинет не войдет. А положено было входить лишь Тишкиным – Петру, чтобы работать, составлять и отправлять документы, и Насте, чтобы проводить уборку.

Войдя, Петр включил настольную лампу (антикварная вещь: греческий сатир, догоняющий нимфу, их фигуры служили опорой для матового стеклянного шара) и сел к столу. Просмотрел несколько отчетов, присланных подрядчиками, затем включил компьютер и начал составлять обращение в министерство.

В доме было тихо, только откуда-то со второго этажа доносилась негромкая музыка – видимо, Татьяна, молодая топ-модель, очередная любовница Кривулина, включила телевизор. Все в доме знали, что она обожает мелодрамы и музыкальные программы и смотрит только их. А еще через открытое окно с площадки перед домом доносились два мужских голоса. Тишкин прислушался и понял, что это управляющий усадьбой Константин Семенович Чанба с кем-то беседует. Скорее даже не беседует, а выговор делает. Собеседника управляющего было почти не слышно, и Тишкин не мог определить, кто это. «Наверное, он охранника Бориса распекает», – решил секретарь.

Старинные напольные часы за спиной Тишкина ожили и мерно отбили одиннадцать ударов. Между ударами ему вдруг послышался еще какой-то звук – словно кто-то скребся в дверь. Как кошка, старающаяся ее открыть. Однако кошки в доме не было, а овчарка Багира в дом не заходила. Тишкин оглянулся, но никого не увидел.

«Ну вот, скоро подрядчики должны за деньгами приехать», – подумал Петр открывая левую тумбу стола. Показалась металлическая дверца. Это был так называемый «ближний сейф», который использовался для хранения небольших сумм, на текущие расходы. Помимо самого Кривулина, ключ от сейфа имелся также у Тишкина. Он достал небольшой изящный ключ, открыл сейф и извлек из него три конверта, в которых лежали деньги для подрядчиков. Две суммы были небольшие – в 170 и 230 тысяч рублей, а вот в третьем конверте лежали уже солидные деньги – миллион шестьсот тысяч. Тишкин быстро просмотрел конверты, убедился, что деньги на месте. Подумав, переложил конверты в верхний ящик стола, а сейф запер. Придут подрядчики – он им сразу все выдаст, не станет задерживать.