— Свежо предание. — Женя хотела было гордо замолчать и закончить разговор, но не выдержала и обрадованно спросила: — А ты действительно в воскресенье будешь дома?

— Честное благородное слово.

Разумеется, в воскресенье с утра Андрей после очередного звонка куда-то умчался, сказав, что ненадолго. Пусть подождут его часика полтора-два, а потом они все вместе, как и собирались, пойдут в зоопарк. А потом — в «Макдональдс» есть биг-мак. Или в «Баскин Роббинс».

Когда Женя, не слишком доверявшая обещаниям мужа, уселась читать Саньке «Сказку о царе Салтане», позвонила Кира.

— Ужасно соскучилась по тебе и Саньке. Если сегодня забегу, вы как?

— Ты же знаешь, я всегда рада. Мы собирались сегодня кутить, но…

— Понятно, Андрей опять сбежал.

— Обещал через два часа вернуться.

— Ну, значит, в лучшем случае к обеду. Тогда я сейчас забегу, о'кей?

— О'кей.

Санька так бурно кинулся приветствовать тетку, что чуть не сбил Киру с ног. Женя на фоне своего жизнерадостного сына выглядела уныло и бледно. С легким осуждением посмотрела на пакеты, принесенные сестрой.

— Опять дорогие подарки? Ты его мне совсем разбалуешь.

— Ой, мам, смотри! Новая модель «феррари»!

— Санька, у тебя уже столько машин, что порой мне кажется, будто я сплю в гараже! Кофе будешь? — спросила она Киру.

— Не откажусь.

Пока Санька занимался новыми подаренными машинками, у сестер появилась возможность поговорить спокойно.

— Ты знаешь, я все понимаю — работа, деньги, семью содержать надо… Вроде бы все, что он делает — для меня и для Саньки. И он действительно очень талантлив, все у него получается. Даже как-то слишком хорошо.

— Женька, не буди лихо, пока оно тихо. Что тебя гложет? Дома Андрей редко бывает?

— И это тоже.

— А в первую очередь?

— Ну… — Женя замолчала и потянулась за сигаретой.

— Что-то ты много курить стала, — неодобрительно заметила Кира.

— Да ладно, не так уж и много. Несколько минут они сидели молча. Женя курила, а Кира не хотела выспрашивать: захочет Женька продолжить эту тему, сама все расскажет. В конце концов, это ее личная жизнь, и даже родной сестре незачем вмешиваться.

— Понимаешь, я больше не чувствую себя женщиной. Кем угодно — кухаркой, прачкой, Санькиной мамой, слушателем, а чаще всего привычным и удобным предметом домашнего обихода. Но не женщиной! Иногда смотрю на себя в зеркало: страшно становится, такая тусклая особа.

— Да ну? А по-моему, ты лучше, чем была раньше. Все хорошеешь и хорошеешь.

— Перестань! Ты-то не можешь не замечать.

Кира действительно кое-что замечала. Женщина бывает особенно хороша в периоды «охоты», даже у самых некрасивых в глазах появляется какая-то чертовщинка, некий блеск, на который мужчины слетаются, как бабочки на свет лампы. Так вот Женя, по Кириным наблюдениям, давно уже в такое состояние не впадала. Вот это и беспокоило. Внешне она действительно была красивее, чем до замужества. Талия стала тоньше, бедра чуть полнее, исчезла девичья угловатость. Но блеска в глазах, той самой чертовщинки, не было.

— Женька, — осторожно начала Кира, — ты извини за бестактность, но, может быть… Как у вас с сексом?

— А никак!

— То есть?

— То есть все в порядке.