Другого выхода у Барклая-де-Толли фактически и не было.

* * *

В конечном итоге в этой беспрерывной тревоге и сражениях прошло шесть дней, и на седьмой день, 17 июня, Барклай-де-Толли возвратился в Куопио. Трудно описать ту радость, какую испытали солдаты и офицеры отряда генерала Рахманова, увидев подоспевшую помощь.

Михаила Богдановича потом подвергли упрекам за то, что он не исполнил предписания главнокомандующего, приказавшего ему действовать во фланг фельдмаршалу Клингспору в то время, когда генерал Раевский будет действовать с фронта. Якобы этим он расстроил весь план изгнания шведов из Финляндии летом 1808 года и дал Клингспору время и возможность потеснить Раевского, доведя его до крайности. Кто же высказал ему такие упреки?

На этот вопрос отвечает Фаддей Булгарин:

«Правда, что Барклай-де-Толли не исполнил приказания главнокомандующего, потому что не мог исполнить и действовать по плану, начертанному в кабинете главнокомандующего, без малейшего соображения обстоятельств, без всякого внимания на положение северовосточной Финляндии. <…> Легко было главнокомандующему, разложив карту Финляндии, играть в стратегию, как в шахматы; но Финляндия была не спокойная и безмолвная шахматная доска, и возмущенный народ — не пешки!» [31. С. 134].

Если бы Буксгевден находился на месте, он бы знал, что Барклай-де-Толли получал самые отчаянные донесения от Рахманова из Куопио — генерал сообщал, что у него скоро кончатся патроны, что его отряд может погибнуть в развалинах города, мужественно защищаясь, но едва ли будучи в состоянии долго отбивать неприятеля. Михаил Богданович рассудил, что если Сандельсу удастся вытеснить русских из Куопио, то будет открыт весь правый фланг армии, а граница окажется не защищена. Именно поэтому он и «решился взять на свою ответственность неисполнение предписания главнокомандующего» [31. С. 91].

«Что было делать? Барклай знал, что гарнизон в Куопио слаб <…> и ждать помощи Рахманову неоткуда. Вместе с тем, его помощи ждал и Раевский, к которому обязывал его идти приказ главнокомандующего.

Как поступить, соблюдая святость приказа и сохраняя верность первой воинской заповеди: “Сам погибай, а товарища выручай”?

Барклай принял единственно возможное решение: разделил свой отряд на две части и одну послал на помощь Раевскому, а с другой пошел к Куопио» [8. С. 230].

Михаил Богданович выслал из состава своих войск части двух пехотных полков с сотней казаков под начальством уже упомянутого нами полковника Е. И. Властова на помощь генералу Раевскому, а сам возвратился с остальной частью своего отряда в Куопио.

Впрочем, Раевскому это не помогло — не дождавшись подкрепления, он был разбит. Зато Куопио и отряд генерала Рахманова были спасены.

Прошу простить за длинную цитату, но оно того стоит — вот что писал Ф. В. Булгарин:

«Барклай-де-Толли вступил в Куопио ночью, уже по пробитии вечерней зори, с 17-го на 18-е июня. Войско расположилось на биваках за городом и развело огни. Светлая северная ночь омрачена была сильным туманом. Прибытие штаба и множества офицеров в город произвело некоторую суматоху. Кто искал для себя квартиры, кто отыскивал знакомых, товарищей; на улицах стояли повозки и лошади; для больных искали помещения и т. п. У меня на квартире собрание офицеров было обыкновенное. К ужину подали целого жареного барана, которого я накануне купил за два червонца у казака. Мы веселились, шутили, между тем как уланы вносили в соседнюю залу солому, где я располагал уложить моих гостей на отдых… Вдруг раздался пушечный выстрел, и стекла в окнах задрожали… другой выстрел, третий, четвертый… потом ружейные выстрелы… Мы отворили окна — выстрелы раздавались на озере и за городом, а в городе били тревогу… Все гости мои побежали опрометью к своим полкам и командам; я велел поскорее седлать лошадь и поскакал на наше сборное место, к кирке.