Блэкланду не нужно мне угрожать, он мог просто не приглашать меня. А потом надавить на аристократов, запрещая им вести со мной дела. Чернотопье осталось бы вариться в собственном соку, пока не загнулось бы в изоляции от мира.

— Как никогда Крэланд нуждается в стабильности и покое, — продолжил Алан. — И я очень надеюсь, что в этом году никто больше не умрет. Вы можете мне обещать, что не убьете очередного мальчишку, который окажется настолько безрассуден, что бросит вам вызов?

— Вы верно говорите, барон, я убил несколько человек, — отставив бокал, из которого так и не отпил, сказал я, глядя ему в глаза. — Но я никогда не нападал первым. И впредь делать этого не собираюсь. Мне тоже есть чем заняться помимо драк с аристократами. На мои плечи свалилось Чернотопье, и я с удовольствием займусь его благополучием. Но видите ли, какая история, барон. Если бы я не был тем, кто я есть, ваша дочь, скорее всего, была бы мертва.

— Это вряд ли, — покачал головой Блэкланд. — Возможно, мне пришлось бы вычеркнуть ее из рода, но не более того. А вы, как сказал Артур, хотели заявиться ко мне на прием верхом на чудовищах. Как они называются, адские гончие? Разве может вести себя так аристократ, который хочет мира?

Я выждал несколько секунд и продолжил говорить.

— Когда я только приехал к вам на прием, — произнес я, — вы сказали, что достойные сыновья растут у достойных матерей. Моя мать, барон, была простой служанкой, но я не встречал женщины достойнее ее. Так что я благодарен вам и за приглашение, и за этот откровенный разговор. Мне жаль, что все сложилось так, как сложилось, однако отказываться от своих принципов я не стану. Любой, кто поднимет руку на меня, моих близких или мое баронство, умрет. Как сказал один знакомый мне аристократ, война — это не обязанность благородного человека, а его законное право. И раз высший свет Крэланда намерен объявить мне войну, я буду вести с ним себя, как с врагом — убивать без пощады до тех пор, пока сражаться станет не с кем. Именно поэтому я ехал на ваш прием верхом на чудовищах. Потому что когда окружающие видят, что ты готов их уничтожить, они дважды подумают, стоит ли вообще смотреть в твою сторону. Возможно, вы правы, и мне следовало бы научиться кротости и смирению, как полагается бастарду, чудом возведенному в благородное сословие. Но, барон, разве кто-то всерьез станет вести дела с тем, кто не может обеспечить собственную безопасность и пресмыкается перед любым, кто пожелает его унизить?

— Это другое, — ответил он. — Вы намеренно провоцируете конфликт, демонстрируя окружающим…

— Я провоцирую?! — рассмеялся я, откинувшись на спинку кресла. — Может быть, посмотрим в лицо фактам, барон? Это мне бросили вызов после того, как ваша дочь заявила, что прием по поводу помолвки.

— Она сказала Леонарду, что вы к этой помолвке не имеете никакого отношения, — поджав губы, ответил он.

— Да?! И как, помогло?! — продолжая смеяться, с издевкой уточнил я. — А теперь расскажите мне, как следовало себя вести, если всякая дрянь, которую вы пригласили к себе на прием, бросает мне вызовы?

Он молча смотрел мне в глаза, и я добавил уже спокойнее:

— Или, может быть, вы специально пригласили меня к себе в гости, чтобы у Леонарда появился повод расправиться со мной? — сказал я, отслеживая реакцию Блэкланда. — Может быть, вы в числе тех нейтральных кланов, кто хочет наложить руку на наследие моей семьи?

Алан дернул щекой.

— Вы обвиняете меня в моем собственном доме, барон?

— Я уже сказал все, что хотел, барон. Подумайте над моими словами, когда успокоитесь. А мне, пожалуй, пора.