Когда же псы добрались до поляны и встретили стоящих спина к спине волков, я раздраженно поморщилась.

Вот и ответ, отчего псы вели себя так беспечно, а волки, наоборот, опасно промедлили. У лохматых имелась масса положительных сторон: верность слову и долгу, умение четко выполнять приказы, сила, скорость, прекрасные способности к владению холодным оружием. А еще трепетное отношение к самкам и совершенно бесподобное, местами даже немыслимое для нелюдей благородство. Но тут-то и крылась самая главная проблема. Из волков с их своеобразным понятием чести получались прекрасные спутники жизни, заботливые мужья, великолепные отцы, умелые защитники и надежные охранники, но, к моему великому сожалению, скверные разведчики и стрелки. Арбалетами волки принципиально не пользовались – это, видите ли, неблагородно. Просто пойти и прирезать кого-то тихой темной ночью – это им тоже было не по душе. Мохнатым эстетам, понимаешь ли, только честный бой подавай. Чтобы лицом к лицу, глаза в глаза…

А псы такими мелочами не заморачивались.

Надо лежачего ударить – пожалуйста. Пырнуть ножом безоружного – вообще не проблема! За это их частенько называли не псами, а шакалами. За это же их породу мало кто уважал, но в определенных кругах их таланты ценились на вес золота. В этом смысле волки с их строгими принципами и никому не нужным благородством, как бы это помягче сказать, морально устарели. За что и будут сегодня расплачиваться. Если я им, конечно, не помогу.

А вот псы не боялись, что еще больше настораживало в плане подвоха. О том, что их встречают, тоже, естественно, догадались, но почему-то позволили себе подойти почти вплотную и демонстративно наставили на идейных противников заряженные арбалеты.

В один-единственный миг мир словно замер, давая нелюдям последний шанс одуматься и остановиться. Миг абсолютно мертвой, воистину оглушающей тишины, во время которой никто из присутствующих не сделал ни одного движения.

А потом тишина буквально взорвалась, и всего за один-единственный удар сердца произошло сразу несколько вещей.

Во-первых, волки одним слаженным движением рассыпались в стороны, чтобы арбалетный залп не лег слишком кучно и дабы иметь достаточное пространство для маневра.

Во-вторых, украдкой выглянувшая из-за облачка луна ненароком подсветила головки нацеленных в лохматых болтов, посеребрив их до отвращения знакомым блеском.

В-третьих, стоящий от меня дальше всех урод незаметно начал приподнимать свою непонятную железку, целясь Роару в грудь.

Наконец, в-четвертых, до меня все же дошло, что в деле участвует магия, а это, в свою очередь, моментально возводило невооруженного и неопасного с виду пса в ранг чрезвычайно важной цели. Быть может, даже важнейшей цели, которую устранять надо в первую очередь. Потому что если серебро нас всего лишь ранит и, застревая в телах, не позволяет совершить полноценный оборот, то магия убивает.

Вот почему псы вели себя настолько беспечно. И вот по какой причине волки не стали менять ипостась раньше времени: если серебряное оружие застанет их в человеческих телах, то лохматые всего лишь временно утратят способность принимать звериную форму. А если они будут в волчьих ипостасях, то велика вероятность, что зверь попросту сойдет с ума. И тогда в мире появятся еще несколько полоумных нелюдей, шансов вернуть которых к нормальной жизни будет катастрофически мало.

Я об этом, к сожалению, не подумала, потому что в последние годы слишком мало интересовалась людскими делами и позабыла, что такое оружие уже давно вошло в обиход, причем не только в королевской армии. А вот волки помнили. И не зная, кто именно и с какими «подарками» решил пожаловать, предпочли не рисковать.

Все эти мысли промелькнули в моей лохматой голове практически одновременно.