Тут у ворот его дома джипы и засигналили.

Ашот Каренович из-под своего навеса глянул, а телохранители Владимира Даниловича уже входили во двор, как шпионы, оглядываясь по сторонам, а за ними и сам Владимир Данилович - вальяжный, неторопливый, уверенный в себе и в будущем страны. Увидел Ашота Кареновича, раскинул руки, шагнул под навес:

– Ашот Каренович!

– Здравствуйте, здравствуйте, - сказал Ашот Каренович, с любопытством оглядывая политика. Был он сегодня в темном глухом пиджаке, напоминающем армейский френч, таких же строгих брюках, а на голове темнела фуражечка, похожая немного на головной убор французских жандармов, которых Ашот Каренович видел в кинофильмах с участием комика Луи де Фюнеса.

– Вот, - сказал Владимир Данилович. - Выбрал время - и сразу к вам.

– Всегда приятно видеть хорошего клиента, - сказал вежливо Ашот Каренович. - Что нового в жизни?

– А вы не знаете? - удивился Владимир Данилович. - Это ж надо, выборы на носу, только наш дорогой Ашот Каренович ничего не знает. Выборы, выборы предстоят, Ашот Каренович!

– Снова в Госдуму? - спросил башмачник.

– Счастливый человек! - с откровенной завистью сказал Владимир Данилович. - Ничего не знает! Президента будем выбирать, дорогой, президента! Перед вами кандидат, дражайший Ашот Каренович! Смею надеяться - основной кандидат!

Ашот Каренович кивнул.

– Поэтому я к вам, Ашот Каренович, - сказал политик. - Видите ли, президентские выборы - это нечто новое, более значимое. Вот, решил сменить имидж. Костюмчик видите? Ив Сен-Лоран, Ашот Каренович. А вот прежняя обувь… Сами понимаете, надо что-то новое. А уж что конкретно - вам решать. Вы - мастер, вам, как говорится, и карты в руки! Вы же знаете, я только вашу обувь ношу. Раз югославские туфли надел - сразу дискомфорт, неприятности всякие пошли…

Ашот Каренович еще раз оглядел политика. Что и говорить, умный человек Владимир Данилович, очень умный. К новому костюму старая обувь явно не подходила. Не может человек, одетый и обутый так разностильно, выиграть выборы, никак не может, это вам даже первоклассник Сейран скажет!

– Я подумаю, - сказал Ашот Каренович.

– Вот-вот, - подхватил Владимир Данилович и прошелся перед мастером. - Подумайте, мой дорогой, подумайте. А чтобы лучше думалось… - он вытащил чековую книжку. - Двадцать тысяч хватит?

И по тону его понятно было, что не в рублях он работу башмачника ценит.

– Я подумаю, - повторил Ашот Каренович. - Тогда и об оплате поговорим.

Они постояли еще немного, потолковали о разных ничего не значащих вещах, Владимир Данилович даже пообещал, что скоро выйдет закон, который будет защищать таких мастеров, как Ашот Каренович.

– От чего? - спросил мастер.

– Милый вы мой, - Владимир Данилович раскатисто захохотал. - Был бы человек, а защита ему всегда понадобится! Можете быть уверены, защитим от всего! И даже больше!

Он крепко пожал руку Ашота Кареновича, уверенно шагнул со двора, и телохранители даже не повернулись за ним, а вроде бы вывернулись наизнанку и двинулись следом. Джипы посигналили и отъехали, оставив Ашота Кареновича в грустной задумчивости. Не было печали, черти накачали! Ну зачем умному человеку идти в президенты? Там ведь что-то делать надо. А Владимир Данилович человек деятельный, если что-то начнет, никакие законы не остановят. Ашот Каренович только взглянул на него, на костюм этот от Сен-Лорана, и сразу же понял, что лучше всего к этому наряду подойдут мягкие сапожки с резким подъемом и жесткой подошвой. Только вот беда, нельзя было такие сапожки мастерить, никак нельзя. Отец его, Карен Погосович, научивший сына тачать обувь, не раз ему говорил: все можешь шить, а только не шей политикам мягкие сапожки с резким подъемом и жесткой подошвой. Видишь, что именно такие человеку больше всего подходят, - не шей.