Как только мы проехали Шею Орла, Дональд остановил машину и указал на излучину дороги.

– Вон там, – сказал он, – по утверждению пастора Филдинга, он выбрался на берег. А мы находимся сейчас над морем на высоте около ста ярдов. Он заявляет, что взобрался по отвесной скале и в этом ему помог внезапно явившийся ангел. Выходит, что пастор поднялся по абсолютно гладкой поверхности крутой скалы. Но этого не смог бы сделать даже высококлассный скалолаз при полном снаряжении – в ней даже трещин нет. Поэтому я могу смело утверждать, что Филдинг написал свою книгу с единственной целью: оклеветать Эндрю Хейлсворта. Вскоре после того, как она появилась, пастор исчез. У меня есть подозрение, что он вовсе не священнослужитель, а обычный бродяга.

– Да, по такой скале взобраться невозможно, – согласилась я.

– Конечно, невозможно, – сказал Дональд. – Когда Филдинг пропал, поползли слухи, что Эндрю убрал его. Но наш предок все же оказался в числе проигравших. Кампания клеветы, развязанная Филдингом, и дальнейшие преследования довели нашего предка до самоубийства. Но и после смерти его не оставили в покое. Пошла молва, что он ученик дьявола и дух его навечно поселился в Сторм-Тауэрс. Говорят, что через двадцать лет после гибели Эндрю в нашем доме начала появляться его тень. В нем стали видеть причину всех несчастий. Если у кого-то в деревне у коровы пропадало молоко, случался неурожай, не ловились омары, кто-то заболевал, то во всем винили Эндрю Хейлсворта.

– Ту скалу, по которой пастор выбрался на сушу, он назвал скалой Спасения, – тихо произнесла Джоан. – В те времена эта скала могла иметь уступы и трещины. Возможно, что дожди и ветры сгладили ее. Или она треснула, а потом от нее отвалилась огромная глыба и рухнула в море. Во время отлива у ее подножия можно увидеть россыпи камней. Вот так склон скалы, обращенный к морю, и мог стать крутым и гладким.

Дональд что-то пробормотал себе под нос и нажал на газ.

Скалистый перешеек остался позади, и дальше мы поехали уже по равнине. Слева и справа от нас на зеленых лугах паслись длинношерстные овцы. Как только машина свернула на ведущую к морю дорогу, впереди показались крыши деревенских домов.

Со вздохом облегчения я вышла из машины. Все мои попытки разговорить Джоан так ни к чему и не привели. Выразив несогласие с тем, что сказал Дональд, она забилась в угол и насупилась. На мои вопросы она отвечала коротко и с явной неохотой. Но я все же не теряла надежды на то, что, когда мы останемся с ней наедине, Джоан сразу же разговорится.

– У нас с Дональдом в Харрикейн-Коув свои дела, – многозначительно посмотрев на меня, сказала миссис Хейлсворт. – Предлагаю встретиться через полчаса в кофейне. А ты, Джоан, тем временем покажи Эли местные достопримечательности.

Она развернулась и, прежде чем Джоан сумела ей возразить, повела Дональда вдоль домов.

– На что бы ты хотела посмотреть? – спросила меня Джоан. – А может быть, сразу пойдем в кофейню? Там варят приличный кофе.

Зная, какая Марта Реншо словоохотливая, я помотала головой.

– Джоан, давай спустимся к причалу и там поболтаем, – предложила я. – Мы же так долго с тобой не виделись.

– Ну, если тебе так хочется... – нахмурившись, ответила Джоан.

По тону ее голоса я поняла, что оставаться наедине со мной она не хочет.

– Ну, тогда пойдем, – бодрым голосом сказала я и взяла ее под руку.

Мы перешли дорогу и направились в сторону берега.

Лодок, стоявших там вчера, уже не было – все они, кроме одной, вышли в море. Двое рыбаков сидели на пустых ящиках и, перебирая омаров, тихо переговаривались.

– А ты, Эли, сильно изменилась, – выдавила из себя Джоан, когда мы с ней спустились с холма.